За столом собралась разношерстная компания: два пожилых корейца, молодая девушка-кореянка и три игрока в разной стадии лудомании – толстый, уверенный в себе чиновник, нервный неопределенного возраста тип в черной водолазке и хмурый эмоциональный кавказец лет тридцати.

В первый раздаточный круг я снова прикидываюсь новичком. Раздача за раздачей упорно ставлю при любой карте, отвечаю и всегда участвую в финальном вскрытии, чтобы засветить, с какими слабыми руками играю. Генка хватается за голову, наблюдая за тем, как утекают деньги, но мне не до его страданий – голова забита цифрами, раскладами и просчетами.

Стартовые две тысячи улетают быстро, и я лезу в бумажник, чтобы купить фишки на остатки денег. Пожилые корейцы переглядываются, а кавказец криво ухмыляется. Все они видят во мне «рыбу», то есть слабого, плохого игрока, который благодаря своей манере игры обещает им хорошую прибыль. Наши копеечные ставки – это только начало, потому что каждый из них знает – никто не будет в силах встать из-за стола, пока не спустит все, что есть при нем, или пока не обыграет всех. Как объяснял Генка, правила приличия не позволяют уйти, выиграв крупную сумму, надо дать шанс партнерам отыграться. Впрочем, покинуть игру в любой момент не мешает ничего, кроме азарта.

Обменяв последние деньги – почти три тысячи рублей – на фишки, я начинаю играть нормально.

Парой «троек» бью две «двойки» кавказца, чем половиню его банк-ролл. Шесть тысяч.

Пришедшая на ривере «дама» дает мне старший «стрит», и девушка-кореянка, сбросив «стрит» младше, теряет все свои фишки, однако тут же докупается еще на десять тысяч. Почти двенадцать.

До цели остается всего пара тонн рублей, и отсюда можно уходить. Но совсем без карманных денег оставаться нельзя – то же такси, перекусить, да и вообще, и я решаю добить банк до двадцати штук.

Но тут – как отрезает! Мне не приходит ничего, но чтобы поддерживать имидж безбашенного картежника, приходится понемногу сливаться. Восемь тысяч.

Генка вовсю использует бесплатность прохладительных напитков и, нервничая, выпивает уже литра два колы. Его счетчик дебафа лудомании обновляется ежеминутно, и я понимаю: чтобы он слез с этого, ему даже на чужую игру смотреть нельзя.

Наконец мне приходит что-то сильное, и, на мое счастье, хорошая карта приваливает всему столу. Сбросил только нервный тип, а вот остальные, с каждым ходом повышая ставки, доигрались до массового олл-ина.

Генка сгрыз все свои ногти, ожидая вскрытия карт, а потом и вовсе закрыл глаза рукой. Партнеры по столу вроде бы равнодушны, спокойны, но систему не обманешь – все взбудоражены, в напряжении и хотели бы, как Генка, сгрызть себе что-нибудь, да нельзя ронять покерное лицо.