– Не уверен, что она поможет. Но я ей передам. Ты в отеле «Меридиан»?

– Да, девятьсот четвертый номер.

– Никуда не выходи. Будь там.

– Спасибо, Николай Сергеевич!

– Пока не за что. Не вешай нос!

Побродив по номеру, я съедаю все снеки, что нашел в мини-баре и под монотонное бормотание телевизора засыпаю.

А просыпаюсь в сумерках от того, что кто-то гладит мою голову. Горячая нежная ладонь Илинди скользит по щеке, а она сама сидит рядом на кровати. Роа в своем истинном облике.

– Илинди! Ты пришла! – я сажусь и непроизвольно ее обнимаю.

Она отвечает на объятия и прижимает к себе. Мы молчим. Ее жаркое дыхание щекочет мне шею, а потом я чувствую, что у нее мокрые глаза. Я перевожу взгляд и вижу, что иконка дебафа проклятия все еще активна, а таймер отмеряет последние часы первых суток.

– Прости, – шепчет девушка. – Это моя вина.

Я отстраняюсь и смотрю ей в глаза. Взгляд она не отводит.

– Ник предлагал установить Панченко нашу версию интерфейса, но я отклонила его кандидатуру. Слишком черна душа. Такую не отмыть, такого не перевоспитать. У такого мир существует только для удовлетворения его потребностей, и никак иначе.

– Разве я не был таким же?

– Ты? Конечно, нет! – оскорбленно восклицает Илинди. – Да, ты был ленив, чрезмерно ленив. Твой эгоизм был следствием твоей инфантильности, ведь в душе ты был ребенком. Добрым ребенком. С этим парнем все иначе.

– Твои слова… Ты не можешь помочь?

Она качает головой. Радужные глаза заливает чернотой.

– Не могу. Кроме него, никто не может.

– А помочь его поймать и убедить снять проклятие вы можете? Ты или, может, Виницкий?

– Не имеем права. Старшие не допустят такого вмешательства. Прости, Фил.

Я встаю с кровати и наматываю круги по номеру.