* * *

Вот и всё. Выхода нет. В схватке с правоохранительной системой нет надежды на то, что Хагена вынесут с ринга. Нет, его выведут.

Позже: то ли секунду, то ли сутки спустя, – под охраной полусонного копа с дробовиком его провели до автобуса и усадили на место. На ногах бренчали кандалы, руки тоже были скреплены железом, а тело облегал оранжевый комбинезон. Наконец-то одежда по размеру…

Второй охранник наклонился и прикрепил кандалы к ножке сиденья. Так поступали с преступниками, у которых в деле указано «повышенная агрессивность». Грегори Горецки очень постарался отомстить, устроив всё так, чтобы Хагену было наименее комфортно отбывать срок.

Какой глупый и бессмысленный сон!

Хаген опустил глаза, чтобы удостовериться: оранжевый комбинезон всё так же на нём.

Это не сон. Он действительно трясся в автобусе, стекло которого было покрыто мелкой металлической сеткой, поверх которой шли толстые прутья решётки. На сиденье впереди сидел какой-то лысый парень. Вся его шея до самого подбородка была покрыта узорами татуировки. Он постоянно перекрикивался на испанском с другим лысым, который оккупировал заднее сиденье. Хаген не знал испанского, но понимал, что обоим парням отчего-то весело.

«Как они могут веселиться? – подумал он. – Ведь мы едем не на экскурсию. Мы, вашу мать, едем в тюрьму!»

А весёлые парни продолжали перебрасываться шутливой руганью и ржали друг над другом:

– Cabron![2]

– Besa mi culo, puto![3]

Если бы не тюремный антураж и татуировки прямо на лицах некоторых пассажиров, можно было представить, что Хаген едет в школьном автобусе. Не хватало только, чтобы кто-то бросил в него огрызок или выпотрошил рюкзак. Тогда Хагену приходилось ползать по полу, подбирая свои вещи, падая от каждого рывка автобуса. Когда-то это ужасно веселило его одноклассников… А ведь для того, чтобы прекратить унижения, достаточно было разбить пару носов, хулиганы перенесли бы свои нападки на кого-то другого.

Каким бы мрачным ни было настроение, Хаген улыбнулся: в тюремном автобусе он чувствовал себя безопаснее, чем в школьном. Вероятно, от того, что большая часть пассажиров, как и он, была пристёгнута к ножкам сидений.

А ещё теперь он умел качественно и быстро разбивать носы.

Хаген впал в некую дремоту, прислонившись лбом к железной сетке на стекле. Перед глазами проносились сцены прошлого, наслаиваясь на вид за окном. А в голове звучал чей-то вопль, словно бы Деметриус сошёл с ума. Но то был не Деметриус. Виртуальный помощник вообще молчал, потому что не возникало ситуаций, где требовалось бы его мнение. Или иногда напоминал: