– Ха-ха! – кричал Палермо. – Вот так Синеглазка! Молодец! Вот это я и называю «примерное поведение».

Фелипе «Фино» вторил директору:

– No manches! Ni madres![14]

Блейк «Форд» не отвечал им. Присев над поверженным товарищем, он старался привести его в чувство. Скованные кандалами руки не позволяли поднять голову Джейкоба. Сначала тихо, а потом всё громче стал требовать:

– Врача! Его надо к доктору!

Блинки Палермо взял из рук надзирателя сигару, которую тот всё же успел подхватить, и вставил в рот:

– Зачем к доктору? Он ведь жив ещё. Или ты хочешь угробить парня? Эй, кто там? Оттащите его в камеру, дайте лекарств: тайленол какой-нибудь. Если завтра будет хуже, тогда и отправим к доку Борковски на отпевание, а пока что будем надеяться, что парень выживет.

Хаген хотел было подойти к Джейкобу, извиниться, как-то помочь… Но понял, что нет сил. Ему самому надо было к доктору. К нормальному доктору, а не к Марку.

– Пить, – попросил Хаген стоящего рядом Генерала.

– Боец, здесь тебе не столовая. Никто воду не принесёт.

– Держи, бро, – сказал Фелипе «Фино». Гремя кандалами, он подошёл к Майку и отдал свою бутылку пива.

Хаген выпил всё, что в ней оставалось. Потом поднялся и перекинул ногу через стол, намереваясь наконец-то уйти с деревянного ринга.

– Да куда ты всё время лезешь? – остановил его Генерал. – Я разве не сказал тебе, что будешь драться, пока можешь драться?

– Но… я не могу…

– И про это я тоже сказал. Если не можешь – всё равно будешь драться.

А Блинки «Молочный глаз» Палермо радостно пускал сигарный дым:

– Эй, Форд, давай своего следующего бойца. Сейчас Синеглазка перебьёт всю «Пайрус Бразерс».

Форд, продолжая сидеть перед Джейкобом, посмотрел на Палермо снизу вверх, его спокойное чёрное лицо исказила ненависть:

– Надо это кончать.

– Что кончать? Твою банду?