Форд вскочил на ноги и подставил руки надзирателю:

– Я выйду против Синеглазки!

– Хо-хо, будет весело! – Палермо кивнул, и надзиратель расстегнул Форду наручники. Присел, чтобы снять и кандалы на ногах, но Палермо остановил: – Эй, нет, на ногах оставь. Вы же все знаете, я справедливый человек. Синеглазка слишком слаб против тебя.

– Плевать!

Форд перелез через столы и направился к Хагену, мелко перебирая ногами и гремя кандалами. Хаген тяжело поднялся и приготовился к драке…

* * *

…Очнулся Майк от того, что кто-то схватил его за яйца.

– Прости, случайно, – сказал голос.

Разлепив глаза, Хаген обнаружил, что лежит на спине, а над ним проплывает потолок тюремного коридора. Жёлтые лампы под решётчатыми кожухами – свет и тьма, свет и тьма – сменяли друг друга с чёткой периодичностью. Майк попробовал пошевелиться, но голос попросил:

– Не дёргайся. Или сам хочешь шагать?

Хаген не понимал, что происходит, но шагать однозначно не хотел, да и не мог. Потолок закончился, послышался звон ключей, характерный грохот замка и скрип дверей. Вместо потолка коридора теперь виднелся высокий свод тюремного блока.

Хаген взлетел ещё выше. Тут до него дошло, что его попросту несли по ступенькам в камеру. Несли как труп.

«А что случилось-то? – подумал Хаген. – Я же просто прикручивал мебельную фурнитуру, болтал с добряком Чарльзом… Очень милый человек. Потом… потом… Дем?»

«Чувак, расслабься, это скоро пройдёт. У тебя краткосрочная потеря памяти».

«Потеря памяти… Не помню… Почему?»

«Ты был в сильнейшем нокауте. Прокачивай выносливость, чтобы это не повторилось».

«Но с кем я дрался? Кто меня так?»

«Скоро вспомнишь».

Хагена принесли в родную камеру и бросили на кровать. Над ним нависло бородатое лицо Романа:

– Камрад… ты всё-таки попёрся на этот ринг… Зачем тебе это?