Восприятие (16).

Удача (15).

Харизма (14).

Изученных приёмов тоже стало много. Удар коленом, подсечки, подножки, бросок через бедро… всё это и многое другое было освоено хотя бы на первом уровне. Майк даже разлочил «Удар головой», который помог выиграть последний бой, отправив противника в эффектный нокаут чуть ли не к ногам Блинки Палермо.

Но, конечно, решающими в драке оказывались прокачанные прямые удары рукой и ногой. Просто и эффективно.

* * *

Хаген ждал битвы с Удавом. Он прямо чувствовал, что свобода рядом, на расстоянии одной драки. Ладно, пусть ещё не свобода, но сокращение срока, что тоже неплохо. Но за несколько дней до финальной битвы Хаген получил знак, что победа над Удавом действительно приведёт к свободе, причём быстрее, чем он полагал.

– Майк Хаген, – в камеру заглянул Джимми. – К тебе посетители.

Надзиратель ввёл Хагена в комнату для свиданий, где стоял гул голосов и рыданий.

Двухметровый неонацист, раскрашенный татуировками, как стена в гетто, стоял на коленях перед своими детьми, обнимал их и плакал, не скрывая слёз. Какой-то чёрный парень из «Пайрус Бразерс» тоже плакал, сидя напротив молодой женщины в трауре: он получил весть, что отец умер, так и не дождавшись выхода сына из тюрьмы. Вообще, атмосфера в комнате была угнетающей, вдобавок, за всеми этими человеческими трагедиями следили вооружённые охранники.

За одним из столов сидел дядя Питер и какой-то смутно знакомый мужчина в пиджаке и жилете. Дядя был почему-то понурый, а у мужчины красовался под глазом мощный синяк, со следами безуспешной попытки замазать его тональным кремом.

Когда подвели Хагена, дядя Питер с недоумением посмотрел на него, потом за спину, потом снова на него:

– Ма… Майки?

Дядя Питер явно ожидал увидеть всё что угодно, но не накачанного татуированного мужика среднего роста.

– Да, дядя, – усмехнулся Хаген. – Это я. У нас, похоже, уже традиция: удивлять вас при каждой встрече.