Понимая, что выхода нет, Хаген всё же попробовал сохранить каменное выражение лица. Нельзя давать повода директору для торжества. Блинки Палермо отпил виски, затянулся и сел на край стола:

– Но ты же знаешь, Синеглазка, я справедливый человек… А ну, отвечай, сука!

– Да, сэр, вашу справедливость все знают и ценят.

– Вот. Поэтому я дам тебе шанс самому убить Фино и Форда.

Хаген посмотрел в его единственный глаз, догадываясь, на что намекал Блинки Палермо.

Директор дал знак охраннику, Хагена подняли на ноги.

– Решим это прямо сейчас, – сказал Блинки.

* * *

На этот раз мебельный цех был пуст.

Стенки деревянного ринга сдвигали не заключённые, а надзиратели. Из зрителей был только сам Блинки Палермо и несколько его помощников. Хагена вывели на ринг и сняли кандалы. Он стал привычно разминаться, гадая, кого поставят первым: Форда или Фино? В темноте раздалось бренчание цепей, и на ринг вывели Форда… А за ним и Фино.

– Готовься сдохнуть, стукач, – пообещал Форд, обнажая свои чёрные мускулы.

– Готовься сдохнуть дважды, крыса, – выплюнул Фино, боксируя воздух.

Хаген встревоженно посмотрел на Блинки Палермо. Тот самодовольно кивнул:

– Я же говорил, что дам тебе шанс с ними расправиться? Я держу слово.

– Но их же двое!

– Эй, Синеглазка, я справедливый человек, ты разве забыл? Вас тоже двое.

С другого конца ринга вытолкнули Романа Каменева. Тот подслеповато щурился, словно не понимая, зачем он здесь. Русский впервые видел деревянный ринг.

Хаген обречённо оценил противников:

Блейк «Форд» Али, 29 лет