Видение Терентием того, чем должен был стать бронепоезд приводило к тому, что приходилось вносить множество новшеств и передовых идей. По сути, так же, как и «Элеватор» бронепоезд должен был стать полностью автономным. Он должен был уметь долгое время обходиться без пищи из вне, уметь постоять за себя, уметь восстанавливать разрушенные пути, и быть мобильным, то есть иметь транспорт.

В начале зимы был проведен отбор тех, кто поедет осваивать дальние дали на этом бронепоезде. За боевые заслуги, за специальность автомеханика, и за то, что у меня была семья, которая должна стать базисом для построения нового общества выбор пал на меня. Я бросил гонять разрозненные банды остатков «Армии Возрождения» и перешел на подготовку бронепоезда к дальнему путешествию. Андрей тоже участвовал в отборе, но не прошел его. Зато Марат, «воскрешенный» благодаря моей смекалке, прошел отбор. Теперь каждый житель анклава имел на поясе обязательный пузырек с фунгицидом, именовавшийся в мою честь «Тарасовские сто грамм». Марат вернулся в Семиполье, и женился на Оксане. Брак ценился руководством, как наивысшая добродетель. Все заслуги на фронте и работе не шли в сравнение с браком.

Одно время Терентий, засучив рукава, сам участвовал в модернизации бронепоезда. За его плечами было несколько лет работы железнодорожником и он имел некоторое представление о предмете. Судьба свела нас вместе на подготовке шасси утяжеленного бронеплитами тепловоза. Там мне удалось немного развести его на разговор.

«А кем я был до катастрофы? Никем. Сорок лет уже было, а так и не разобрался в жизни чего хочу и к чему стремлюсь. Жене надоели мои метания, и не задолго до катастрофы она бросила меня. Я остался один и чуть не запил. Вовремя остановился. Увидел по новостям, что появилась какая-то зараза, от которой никак не могут вылечиться, и в голове что-то щелкнуло. И все сразу стало на свои места. Я вдруг почувствовал, что нашел свою роль в жизни. Пока зараза бушевала в Европе, я составил план, что делать если эпидемия придет в наш городок. Причем, я сразу понял, что никакая существующая модель власти нам не подойдет, и придумал вот такую, почти коммунистическую модель, где на первом месте стоял профессионализм и социальное равенство. Никаких товарно-денежных отношений, никаких личных привилегий, никакой статусности. Статус вообще один — житель «Элеватора». Вот твой отец, он сразу принял нашу модель.

Затем, я поименно занес в список всех жителей, которые могли пригодиться. Я понимал, что после эпидемии, которая и не собиралась останавливаться, человечество отбросит на много веков назад. Мне пришлось собирать специалистов по цепочке, от тех кто занимается сырьем, до тех кто производит из него конечный продукт. Пришлось порыться в интернете, разместить тысячи объявлений. Не скрою, что меня часто принимали за сумасшедшего. При том, что масштаб эпидемии рос, никто в нашей стране особо не верил в нее.