Мы схватили товарища и подтянули его к унитазу. По телу Марата прокатилась волна и его вырвало. Его рвало еще несколько раз, затем были одни холостые сокращения.

— Несите назад.

— Ты как? — Спросил я.

— Я пока еще Марат, которому херово с твоего яда.

— Покажи глаза. — Попросил я его.

Марат нарочно растопырил веки. Внешне, никаких изменений не произошло. Хотелось верить, что химиотерапия не только отсрочила, но и ликвидировала заражение.

— Давай, Марат, мы тебя отведем в БМП и закроем в ней до утра. Людям писать тоже надо. Мы пока командованию ничего не говорили, вдруг они не станут ждать. Утром придем и проверим твое состояние.

— Ведите, сам я не дойду.

Камила ждала меня. Я попросил ее помочь мне в душе, потому что не хотел мочить рану. А после душа, мы долго не могли разжать свои объятья. Я терпел, когда получалось задеть рану, потому что держать Камилу в руках было намного приятнее и ценнее.

В один прекрасный момент, я заметил как живот у Камилы встопорщился, словно кто-то изнутри ткнул в него пальцем. Камила заметила мой удивленный взгляд.

— Толкается, уже давно.

— Офигеть! — Я приложил ладонь к животу и тут же получил удар. — Дерется. Пацан, наверно. Егорка.

— Ни за что.

— Хорошее имя.

— Нет.

— А тебе какое нравится?

— Петр.

— В честь деда?

— Да, он мне очень помогал, и я решила, что обязательно назову сына его именем.