Архога встретила безлюдьем. Тяжело взмахивая крыльями, поднималось на крыло воронье, обожравшееся человеческой плотью. Ултер ехал подле отца. Позади выступал Гимтар и Столхед, а за ними виднелся Тарх и Голос Империи. Воины впереди вдруг зашумели. На площади поджидала горстка горцев и незнакомые воины со знакомыми поясами, которые по мановению руки становились пращами.

Одинокая фигура отделилась от встречающих, бросилась вперед.

– Брат!

Ултер совсем не ждал этой встречи. Он неуклюже спрыгнул с Тихони, едва не подвернув ногу, и бросился навстречу. Подбежав и схватив за плечи, братья вглядывались друг в друга. Все равно, что в медное зеркало смотреть… Впрочем…

– У тебя морщина на лбу, – нахмурившись, сказал один.

– А у тебя шрам на руке, – ответил другой.

– Пустяки, брат. Потом расскажу. Идем, я познакомлю тебя с друзьями.

Олтер подвел брата к юному болу, однако Бареан уставился на кого-то в прибывающем войске и, словно зачарованный, не видя никого вокруг, прошел мимо братьев.

* * *

– Кто во дворе решит пошуровать, – лично кишки выпущу и придушу, – шипел Коска на колодезных, которые кидали вороватые взгляды в распахнутые ворота. Вид расклеванных мертвяков на столбах вчерашних рабов не пугал, а покинутое добро манило.

Горцы повстречали кого-то в центре площади, и Коска погнал своих на край, дабы не путаться у хозяев под ногами.

– Куда глаза пялишь, сожри тебя Безносый! – вновь ругнулся Череп.

– Дианадохус калас, Коскахас Копеан, – вдруг раздался за спиной прерывистый мальчишечий голос. Череп встал как вкопанный.

– Дианадохус… – против воли язык сам вымолвил родное слово, которое не произносил уже много лет. Копон рывком, всем телом, развернулся. Рабы пялили глаза, но Черепу до этого уже не было никакого дела. Кровь бросилась в лицо: перед ним стоял сын друга и господина, живой и невредимый, неловко комкая в руках край плаща. Рядом лыбился Грубый Деан и Грен.

Череп выдернул тесак из ножен и, чеканя шаг, продрался сквозь вязкую тишину и десятки цепких, заинтересованных, изумленных взглядов. Положил тесак под ноги Бареану и встал на колено, склонив голову.

– Дианадохус калас, бол Бареан.

– Боларус инморта канвас! – не выдержал Грен.

Его поддержали.

– Боларус инморта канвас! – рявкнули остальные болары.

– Дорр-рр-чаа! Дорр-рр-чаа! – не остался в долгу Тарх, и Сильный взвился в воздух, молотя копытами.