Рокон забрал тетрадь у Гимтара, бережно свернул в тубус и закрыл крышку.

Имперец замолчал, уставившись в стену перед собой.

– Пусть так, – ожил он. – Но у вас дочь Сивена и его брат. Наместник не пойдет навстречу, если не сделать первый шаг.

– Мы? – взвился под высокие своды пронзительный голос Вутца. Борода старого пайгала воинственно топорщилась. – Кто напал первым? Вероломно напал? Кто напал на священный Декурион? Кто разорил Город Мертвых? Радуйся, что до сих пор жив, Голос Империи!

– Радуюсь, радуюсь, – пробурчал Алиас.

Вутца он не знал, на том и строился весь расчет. Впрочем, если Фугг и струхнул, то вида не подал.

– Наулу ты не отошлешь? – спросил Алиас, в упор посмотрев на дана.

Рокон качнул головой.

– Отправь Крента …

– Мясника, живодера, палача Архоги? – возопил Вутц.

Алиас откинулся от стола и фыркнул.

– Крент избавил рекса от необходимости собственноручно казнить и изгонять селян из своих домов: ведь Архога сама, с радостью распахнула ворота перед имперцами!

– А потом имперцы их на эти ворота и приколотили, – подала голос Столхед.

Рокон никогда не называл ее матерью. И привыкать не стоило. Так и будет: Столхед.

– Ты хочешь слишком многого, рекс Рокон, – вздохнул Алиас.

– Я отпущу Крента. За выкуп, – милостиво кивнул дан Дорчариан.

Рыжего ублюдка они с Гимтаром решили сдать сразу, еще до начала переговоров.

– И драгоценности, которые украл у наследника, пусть вернет, – быстро добавил Гимтар. – Жадный ворюга!

Алиас кивнул, скрывая радость.

– Второе: соль. Арна рано или поздно дознается, что в горах Дорчариан нашли соль… Даже если я не отпишу в столичную канцелярию… – Алиас выразительно глянул на тубус с запрятанной книгой. – То правда все равно вскроется… Тогда Торговый союз наизнанку вывернется…