О да! Не было в граде Константина того, кто хоть раз не слышал бы об Одигитрии! Ей молились, оклад ее покрывали поцелуями, до блеска отполировав драгоценный металл. Но никто не знал о ней того, что знала Она. Великая сила сокрыта была не в самой иконе, а в хранящейся в ней Омофоре — куске белой ткани, что была, по преданию, нерукотворным покровом Богородицы. Стоило омочить полы Омофоры в волнах Золотого Рога и воззвать к высшим силам о спасении, как откликались они, поднималась страшная буря и сметала все, что угрожало Великому Городу, — но сам Город обходила сия буря стороной. Никогда не пыталась Она объяснить людям, что такое Омофора, откуда сила ее. Люди верили в Богородицу, им проще было думать, что Дева Мария защищает их. Она с этим смирилась, да и Ей так было покойнее. Но была Омофора не всесильна — могла она спасти только трижды. Дважды бушевала уже буря, вызванная ею. Теперь мог спастись Город всего один, последний раз.

Когда-то давно осадили Константинополь русы-язычники, приплывшие с Севера на ладьях, — все море вокруг, насколько хватало взгляда, было заполнено ими. Страшно бесчинствовали варвары у стен Города, грозясь превратить его в руины, жгли дома и истребляли люд ромейский. Вышел тогда на берег Золотого Рога крестный ход, и впереди патриарх Фотий нес Омофору в руках. Омочил он полы ее в волнах морских и воззвал к Богородице. Говорят дальше, что услышала его Богородица и накрыла город белым своим покровом. И пошел вдруг сильный снег — да такой, что в двух шагах ничего не было видно, а было то в летнюю пору. Говорят еще, что видели в тот день над заливом женщину со светящимися крылами за спиной и царским венцом на челе, всю преисполненную небесным светом, с белым платом в руках, что шла будто бы по воздуху. Ну и порешили с тех пор, что защитила Город сама Богородица. Она с людьми не спорила, для нее главным было, что был Город спасен. На спокойном дотоле море поднялась вдруг страшная буря — ладьи русов тонули, как скорлупки, раздавленные стеной воды. Не выдержал такой бури Скьельдольф, безжалостный конунг русов, и отдал приказ ладьям своим отойти восвояси. В священном ужасе повернул великий воитель свой непобедимый флот. Он, никогда и ничего не боявшийся и ни пред кем не отступавший, ушел вдруг обратно на Север, никем не гонимый. Так спасен был Город в первый раз.

С тех пор хранили бережно святыню, глаз с нее не спускали. Когда захватили латиняне Константинополь и бесчинствовали в нем, посадив на престол нечестивого Балдуина, Одигитрия чудотворная сокрыта была иноками, исповедовавшими истинную веру. А когда первый император из рода Палеологов, Михаил, снова занял дворец во Влахерне, вернулась Одигитрия в свой Город, чтобы уже не покидать его. Тогда и построили для нее церковь — Святой Марии во Влахерне, — дабы нерукотворный образ лучше сохранился в рукотворном, и никто об этом не ведал. Только блаженных изредка посещали видения, в которых преисполненная света крылатая женщина, принятая ими за Богородицу, протягивала к ним руки свои с развевающейся по ветру белой Омофорой. Она улыбалась, ибо блаженные, подобно другим, тоже ничего не ведали.