– За потерянный груз? – недоверчиво уточнил Станислав.

– За возможность повесить на стенке офиса почетную грамоту от галаполиции, – усмехнулся Сакаи. – И вообще… Она хоть альфианка, но все-таки женщина. Пусти в ход свое мужское обаяние, расскажи, что только благодаря ее взрывчатке была спасена Галактика. Если не вся, то уж наш спиральный рукав точно.

Станислав неуверенно кивнул, не зная, что страшит его больше: Аайда разгневанная или Аайда благодарная.

– Как там Вадим?

– Еще в реанимационной камере, но прогноз хороший. Выкарабкается.

Капитан обернулся и увидел, как Дэн с Тедом торжественно втаскивают по трапу кошмарный розовый диванчик с гнутыми ножками.

– Парни, а может, здесь его оставим? – страдальчески окликнул Станислав. – На нем же, наверное, вся банда успела посидеть, поспать, а то и кого-нибудь прирезать: вон какие-то подозрительные пятна сбоку.

– Точно, суперский трофей! – восторженно подтвердил Теодор, и напарники поволокли диван дальше.

В пяти метрах от Станислава прошел здоровенный бородатый мужик в камуфляже, нежно прижимающий к груди маленькую беленькую кошечку. Они благополучно разминулись бы, но зоркий и наивный Роджер услужливо окликнул старательно глядящего в противоположную сторону капитана:

– Это, кажется, ваша?

Котька увидела Станислава, мигом разлюбила бородатого, выдралась у него с воплем «насилуют!» и опрометью помчалась к «законному мужу».

– Кажется, наша, – обреченно согласился капитан, со стоном наклоняясь и подбирая громко урчащее животное. Били Станислава в основном по голове и почкам, но в остатке болела почему-то спина.

Парни отнесли диван и вернулись.

– Блин, а название-то мы так и не переделали! – спохватился пилот. – Ну ничего, сейчас еще пару ходок сделаем и займемся.

Станислав посмотрел на борт корабля, поморщился и неожиданно махнул рукой:

– Черт с ним. Боюсь, что бы мы теперь ни написали, так он у нас «Космическим мозгоедом» и останется. Я уже даже про себя его так называю.

– А главное, – добавил Роджер, – мы его во все протоколы занесли под этим названием. Предупреждаю как друга: захочешь поменять – проклянешь все на свете!

* * *

– О-о-ох, хорошо-то как! – блаженно, чуть ли не со слезой протянул Теодор, откидываясь на спинку «трофея». – Всего-то неделя рабства – а как начинаешь ценить простые радости жизни!

Дэн промолчал, но так нарочито медленно, растягивая удовольствие, опустился на диванчик между Тедом и Полиной, что Вениамин пошутил: