— Они умрут… — продолжала шептать женщина-лиг, обливаясь слезами. — Пожалейте их, госпожа президент… им без меня никак нельзя… они не могут ходить… отпустите, во имя Шаро…

Виолетта хотела что-то сказать, но в этот же миг память словно швырнула её в незримую раскаленную печь, обдавая разум волной кипящего металла. Мир вокруг поблек, и перед глазами всплыли картины, так долго преследовавшие её ночами ещё год назад: родильный блок, акушерская бригада в синих халатах, сильная боль… Сдавленный детский крик, больше похожий на хрип, неестественно изогнутое тело младенца в руках врача… Больничная палата, непроницаемые лица чиновников, бланк уведомления о принудительной эвтаназии… Домашние апартаменты с пустой детской кроваткой, второй раз остающейся невостребованной, и долгие месяцы ночных слез в подушку…

Она усилием воли отогнала видение и тряхнула головой, возвращая себе ясность мыслей. Эта женщина-лиг подходит, но… Виолетта вздрогнула, ощутив на себе взгляд Ершова. Он всё слышит. Он в штурмовой роте два десятка лет, он знает лигов куда лучше неё и прекрасно справился бы с отбором сам, как любой или почти любой из его солдат, но Инструкция требует, чтобы отбор проводил дипломированный врач… Ершов знает, что эта особь подходит. Если Виолетта сейчас признает лига негодной, он доложит руководству, и её наверняка отстранят от рейдов. И тогда она точно сойдет с ума в четырех стенах своих апартаментов. Лига необходимо забирать в рабы без лишних раздумий, но она почувствовала, что не в силах выдавить из себя фразу «Эта особь подходит». Виолетта беспомощно смотрела на рыдающую женщину-инвалида и чувствовала, что земля начинает уходить из-под ног.

— Доктор, мы теряем время! — резким тоном заявил Ершов, и Виолетта снова вздрогнула, цепляясь сознанием за едва не утерянную реальность. — Эта особь не годится. Она даже не в состоянии держаться на ногах. Толку от неё не будет. — Он посмотрел на Виолетту в упор: — Уводить обратно?

— Да! — выдохнула она, торопливо отводя взгляд. — Уведите, будьте добры! — Виолетта собрала волю в кулак и буднично поинтересовалась, стараясь не смотреть на Ершова: — Это все кандидаты?

— Все, — лейтенант поднялся на ноги и потащил лига прочь. — Часа через два приведем ещё.

— Спаси… — женщина-инвалид попыталась бросить на Виолетту благодарный взгляд и что-то сказать, но Ершов коротким движением нанес ей удар в область солнечного сплетения, и она задохнулась, хватая ртом воздух.

— Шаро тебя спасет, уродливая обезьяна! — зло заявил он. — А сейчас заткни свою вонючую пасть и ползи отсюда, пока я тебя не пристрелил за бесполезность!