Со всех сторон песок одинаково серый. Он не лежит спокойно, постоянно переливается, сдуваемый ветром. Пройди по одному месту сейчас, вернись спустя пару часов и можешь не узнать его. Дующие, казалось, во все стороны разом потоки ветра постоянно и беспрерывно лепили новый узор из податливого материала и тут же разрушали выполненный ранее.

Наверное, наблюдая за медленным перемещением песочных барханов, хорошо было бы медитировать. Только вот Горазд не умел медитировать и ему банально хотелось спасть. Однообразный пейзаж навевал скуку и усыплял. Танк шёл в автоматическом режиме под управлением умной электроники. Вмешательство операторов практически не требовалось.

К сожалению, спать Горазду было нельзя. Хотя бы один пилот должен быть готов в любой момент перехватить управление у автоматики и находится в постоянной боевой готовности. А так как Николай давно и сладко дрых, используя управляющий ложемент как постель, то находится в постоянной боевой готовности взять на себя управление машиной приходилось Горазду. Только и оставалось, что смотреть как очередной наметённый ветром песчаный холм сменяется другим и так до бесконечности.

Примерно раз в один или два часа, состоящая из четырёх багги и двух мизгирей кавалькада останавливалась. Учёная братия, словно деловитые мураши, выбирались из своих автомобилей, торопливо развёртывали оборудование, проводили измерения, потом сворачивали всё обратно и дальше в путь.

Такие минуты отвлекали Горазда от монотонной картины пробегающей мимо пустыни. Когда учёные определялись с конкретным местом, Катя показывала пальцем, и он опускал тяжёлый контейнер. Пока учёные снимали защитную оболочку с контейнера и подключали его к реактору одного из мизгирей, Горазд наблюдал за Катей. Чтобы не потеряться в море серого песка, учёные носили яркие комбинезоны и повязывали на головы косынки, иначе в волосы мигом забивались мелкой песчаной пылью. С высоты кабины, девушка походила на диковинное насекомое с яркой, предупреждающей об опасности, раскраской.

Какое-то время учёная братия колдовала над прибором, потом устанавливали обратно снятые стенки, превращая его в контейнер и отключали питание. Горазд осторожно поднимал сложенный контейнер двумя свободными манипуляторами и помещал на спину мизгиря. Потом снова часа или два монотонного скучного движения и следующая остановка.

Горазд вспоминал короткий разговор с Катей, пока грузились и размещались остальные учёные. Он сам тогда, как только увидел её, выходившую вместе с остальными, открыл колпак кабины, спрыгнул на землю и подошёл к девушке.