Цивилизация способная зажигать и гасить звёзды, и растягивающая над вселенной сеть межзвёздных врат, снова стала рабовладельческой. Правда теперь это было рабство уже на каком-то совершено ином, технологически и научно продвинутом уровне. Да и можно ли назвать формой рабовладения то, что золотой полубог держит для собственного развлечения колонию из пары тысяч лишённых разума домашних животных? Или то, что для добычи полезных ископаемых в космосе или в первых, открытых и связанных Великой Сетью мирах он использует биороботов имеющих малую часть общих генов даже не с ним самим, а всего лишь с его далёкими предками?

Каким-то из отдельных подвидов биороботов их хозяева, их конструкторы, оставили ограниченную возможность пользоваться присущей их расе (да и вообще, любой расе в этой вселенной) магической силой, чтобы они были более эффективны. Но была выведена отельная порода домашних животных, которым в больше степени сохранили разум, но взамен, на всякий случай, полностью и бесповоротно блокировали саму возможность использования магической силы. Эти животные служили исключительно для развлечения своих хозяев так как их слабые тела и невозможность пользоваться магией делали их непригодными почти ни для какой работы.

Такое положение дел могло бы продолжаться вечно. У рабов, в древние времена, всегда оставался шанс восстать. У животных, генетически и технологически закрепощённых в мире развитых технологий не было и тени подобного шанса. Их золотые хозяева победили даже саму смерть. Сначала перемещая сознание из тела в тело, затем сумев подлить срок жизни отдельного биологического тела практически до бесконечности - они могли бы жить вечно. Но рано или поздно уставали и уходили внутрь машины, гигантского кристаллического суперкомпьютера, дарующего всем золотым их персональный виртуальный рай, в чём бы он для них не заключался. При этом «ушедшие» не умирали и в любой момент могли быть снова «возрождены» к жизни. Из знания и опыт по-прежнему оставался в распоряжении цивилизации, заботливо сохранённые в виртуальном раю кристаллического суперкомпьютера.

Как я уже говорил, так могло бы продолжаться, наверное, целую вечность. Если бы однажды, из глубин разведанного космоса, не пришло бы нечто. Нечто совершенно иное. Не материальное и едва-едва осязаемое на самой границе чувствительности самых точных приборов и наиболее широко распахнутых чувств. Быть может оно наткнулось на наш мир совершенно случайно. Ведь в те времена он сиял яркой жемчужиной, в темноте космоса, излучая во множестве диапазонов, окружённый кольцом из космических станций и планетарных колоний.