Валерий Михайлович взглянул на белого мегистотерия. Тот покачал головой, вроде: да, ладно…

— Никак не привыкну, — вздохнул Королёв, наблюдая этот жест. — Вы-то как освоились, быстро?

Генерал кое-чего не учёл, так что Лазарева засмеялась.

— Ну, у меня быстро получилось, — произнесла она и активировала БПУ.

Внешние пластины устройства ярко вспыхнули. Сейчас Анна была в футболке, так что сквозь ткань его было видно целиком. БПУ полностью раскрылось по спине и плечам, как бабочка. В теле мегистотерия оно приняло бы вытянутую форму вдоль позвоночника, но тело Анны не мутировало, поэтому устройство захватило себе место от затылка до самой поясницы и по бокам.

— Ох, ты! — немедленно раздалось со всех сторон. — Смотри, смотри…

У научной братии глаз-алмаз на такие вещи. Биологи и генетики, оккупировавшие терминалы, сразу переключись на БПУ, развившееся в теле человека.

Анна усмехнулась, подошла к мегистотериям. Дмитрий встретил её молча, ощущением. БПУ передало, что он рад её видеть в здравии и боевом настроении.

Костя, оглядев Лазареву, спросил:

— Ты как?

Худая раньше Анна откровенно пополнела за счёт роста мышц. Бедра едва вмещались в широкие военные штаны, а плечи в футболку. Но разрывы кожи, как и сказал Бестужев, начали заживать, все покрылись корочками.

Лазарева привычно похлопала белого мегистотерия по плечу:

— Всё хорошо. И Кунке в порядке. А это вообще здорово.

— Лейтенант, мы тут пытались общаться до вашего прихода, — сказал Мун. — Поняли, что у Бестужева есть информация, которую мы должны знать.

В руках у Олега был планшет, куда поступали ответы мегистотерия в читаемом виде, но воспринимать речь всё-таки было легче и быстрее.

Анна кивнула:

— Есть, это надолго.

Мун кивнул:

— Тогда минуту.

Ровно столько потребовалось, чтобы восстановить тишину в огромном зале, включить полную громкость динамиков на линии связи с генштабом. Вся информация должна была сразу пойти к президенту. Поэтому и ждали лейтенанта Лазареву, которая, благодаря своей приобретённой особенности, могла вслух озвучить Бестужева.