— И он тут же бросился в мягкие объятия Антона Венгера? — предположил Олег Яковлевич.

— Ничего подобного, не тот тип. Чтобы заработать почти на остров надо быть достаточно упертым человеком. «Потерплю, — говорит. — А Хазаровского тоже связывали?» «Нет, он был гораздо конструктивнее. Чтобы стать императором, надо быть очень конструктивным». «Хорошо, — говорит, — я согласен». Так что сегодня вечером я посмотрю его ПЗ и генетическую карту, посоветуюсь с Антоном, подумаю, что назначить Роману вместо КТА, и завтра мы начнем работать. И мало ему не покажется.

— Есть что-то хуже, чем КТА? — спросил я.

— Ну, как сказать… — протянул Ройтман, — КТА — препарат старый, очень надежный, обычно хорошо переносимый, совершенно безопасный, но вызывающий ряд неприятных ощущений и не самый эффективный. Есть гораздо более эффективные препараты, но и с более серьезным побочным действием и хуже переносимые. Есть новые препараты почти без побочного действия, но недостаточно проверенные.

— И что вы ему назначите?

— Что-нибудь эффективное.

— С побочным действием?

— Не буду, конечно, специально такой подбирать. Посмотрю по генетической карте, что ему больше подойдет.

— Вы, знаете, Евгений Львович, для этой породы людей самым эффективным препаратом обычно является самый дорогой, — заметил Старицын.

— Олег, ты гений, — сказал Ройтман. — Все! Я знаю, что я ему назначу. И включу в счет. Пусть оплачивает.

— Думаете, оплатит? — спросил я.

— Даже не сомневаюсь. «А» вообще хорошо расплачивается. В отличие от «B». Но там мы и не требуем невозможного. Если человек вообще начал прилично зарабатывать и хоть частично с нами расплатился — так это хорошо. Если получил высшее образование и расплатился наполовину — вообще блестяще.

— А мне много насчитаете? — спросил я.

— Да не очень, — сказал Старицын. — Завтра посчитаем. Точнее посчитаем стоимость психокоррекции. Реабилитация отдельно. Да вы пока не берите в голову. Пока не окончите университет, не встанете на ноги, не начнете получать приличный доход — никто с вас этот долг не потребует.

— В общем-то, за меня есть, кому расплатиться, — заметил я.

— Не пойдет, — отрезал Олег Яковлевич. — Разве Хазаровский раздавал пощечины? Или мсье Вальдо? Только из своих, Артур. Только из своих.

После обеда мы вернулись на посткоррекционное отделение, и я, честно говоря, вздохнул свободнее, зная, что меня не отделяют от Кириополя пять сейфовых дверей.

— У вас сейчас два часа свободного времени, — сказал Старицын, — потом придет Глеб Алексеевич Шадрин.

— Реабилитационный психолог?