— Да я и так никого не закрою, — сказал Нагорный и отпил морса.

— О! Я рад, что по первому вопросу у нас не возникло разногласий. По поводу осанны вы уже не сомневаетесь.

— Ну, осанна не осанна, но медные трубы. У меня же крышу не сносит.

— Это пока не сносит. Пока над вами Леонид Аркадьевич, а рядом СБК ласково поддерживает под руку и не дает оступиться. А под другую руку бережно поддерживает Императорский Контрольный Комитет, и тоже споткнуться не позволяет. И все мониторят ваши счета. И везде можно на вас нажаловаться. А теперь представьте, что никого над вами нет. И упомянутые ведомства не рядом, а там где-то под ногами.

— Надо мной есть, Артур. И есть, и будет. Тот, по сравнению с которым и император, и упомянутые ведомства — просто ничто. Надо мною Бог.

— Ну, ладно, вы верующий. Я нет. Мне трудно поставить себя на ваше место, но постараюсь. Все-таки божественная власть, она такая, виртуальная. Представьте себе, Александр Анатольевич, сделали вы одну гадость — и ничего, сделали другую — и опять ничего. И небеса не разверзлись, и огнь небесный не упал оттуда, и не испепелил вас. И вы совершено спокойно делаете третью гадость. А потом десятую, двадцатую, сотую. А потом, народ выходит на улицы и смотри выше.

— Артур, только давай не представлять себе, что я сделал гадость. Не сделаю.

— Не обязательно такую уж гадость, Александр Анатольевич. Но представьте себе: рассматривает Народное Собрание ваш новый закон. И все говорят, что закон совершенно замечательный, особенно молодые девушки. А эти долбоебы еще болтают чего-то, в смысле, дискутируют, и норовят закон не принять. А тут еще война не дай бог, или землетрясение, или всемирный потоп в масштабе двух прибрежных деревень, и, скажем, пожар. А они болтологией занимаются. И только вы решаете закрыть портал НС к чертовой матери, а болтунов расстрелять, как у вас активизируется нейронный контур кнута, и вам становится так дерьмово… В общем, «Ладно, ладно! Пусть дискутируют», — сдаетесь вы.

— Знаешь, Артур, бывают обстоятельства, когда работу НС действительно необходимо приостановить. Я этого и боюсь. В ПЦ меня загонят в очень узкие рамки, у меня не останется свободы для маневра.

— Не загонят. Планочку выставят. У них это отработано… ну, не тысячу раз, конечно. Но один раз точно отработано, с Леонидом Аркадьевичем. Так что, если уровень опасности ниже планочки, НС закрывать нельзя, а если выше — то можно.

— Много они понимают!

— Так их Леонид Аркадьевич проконсультирует.

— У него нет опыта правления в чрезвычайных обстоятельствах.