— А причём тут мы? — удивился Ден.

— А вы о чём с Кириллом договорились? — спросил я.

— Ну, что мы остаёмся жить здесь… — Ден замялся.

— Как часть нашего объединения, так? — додавил я, дождавшись кивка. — Поэтому как часть нашего общества вы тут очень даже причём!

— Ну и вообще, если ополченцы прорвутся к нам — защитников станет больше! — кивнул Гена, неожиданно поддержав Борборыча. — А так просто впустую сольются на подходе…

— Именно поэтому я и предлагаю, если не нападут завтра — атаковать самим! — Борборыч тему не терял и вернулся к своему прерванному спичу. — Мы достаточно сильны, чтобы навалять им по самое не балуй. Филя, я правильно понял, что ты хочешь дотянуть до сорокового уровня?

— Хочу… — кивнул я. — И очки подтянуть.

— Есть ты, есть Нагибатор… — кивнул Борборыч. — Есть ветераны-ударники, кто пойдёт за вами. Если нам прикроют фланги — сдерживать врагов мы сможем долго. А потом вернёмся в Медное и можем начать всё заново.

В углу довольно заворочался Нагибатор, одобряя план — вот уж кто всегда за драку…

— Все защитники будут прикрывать фланги? — поинтересовался Гена.

— Нет, конечно! — ответил Борборыч. — Часть останется на стенах. Даже ударники пойдут не все. И лучше бы те, кто идёт, были добровольцами.

— Тогда у вас, как минимум, есть я… — усмехнулся Гена.

— Ты лучше обороной командуй! — заметил я.

— С этим и Ден отлично справится, — Гена покачал головой. — А я пойду с тобой и Нагибатором. Я неплохо прокачан, да и опыт у меня с Земли есть бесценный…

— Можем вам сделать за день щиты из досок! — проговорил Скульптор. — Доски есть, медные гвозди — тоже. Можно успеть сколотить штук сто…

Доски теперь появились везде в наших посёлках. С появлением пил процесс их создания стал вполне себе доступным. Саша, правда, мечтал о пилораме на Золотой. Но там пока только плотину возводят…

— Добро! — кивнул Борборыч. — Завтра посмотрим, что будут делать бандиты… Кстати, ещё нам нужно много-много дротиков и камней.

— С камнями всё хорошо, — ответил Данил. — Этого добра здесь навалом. А вот с дротиками всё грустно — больше, чем две сотни, мы не сделаем. Дерево здесь быстро улетает на производстве.