Шрам склонил голову.

– Всегда мечтал побывать за стеной, – сказал он. Что-то в голосе игрока заставило меня замереть и внимательно посмотреть на своего спасителя: в голосе Шрама исчезла присущая всем жителям Джунглей напускная развязность. Теперь это был голос настоящего Шрама, Шрама-человека. – Мне кажется, когда-то я жил там…

– Ты тоже видишь всполохи, – догадался я.

Шрам кивнул.

– И что они говорят тебе?

– Немного. Только то, что когда-то я жил там, – Шрам кивнул в сторону Резервации, – и у меня была… ну, на которой ездят.

– Машина?

– Да, фургон. В нем я – долго-долго по дорогам.

– Ты был дальнобойщиком, – вставил Олегыч, раскуривая папироску.

– Да… наверно. В фургоне – много-много коробок. Ночью останавливался на дороге, спал, утром снова – долго-долго. Иногда тормозил, она садилась ко мне, белые волосы или черные.

– Ты подбирал проститутку, – ровным голосом произнес Олегыч. Поперхнулся дымом папиросы и вдруг зашелся смешком. Шрам умолк, недоуменно глядя на него.

– Послушайте, – нетерпеливо сказал я. – Вам нельзя туда, – кивнул на ворота. – Но в Резервацию можно проникнуть и другим путем.

– Разве?

– Можно, Олегыч. Когда-то я, придя из Джунглей, сам воспользовался этой возможностью.

Шрам крякнул.

– Когда-то я тоже был игроком, Шрам. Таким же, как ты.

– К делу, Андрей, – перебил Олегыч, с тревогой поглядывая на ворота. – Мемуары потом.

Действительно, надо поторапливаться. Я, похоже, начал забывать, в каком положении мы находимся.

– Так вот, проникнуть в Резервацию можно через люк у восточной стены…

– Стена огромная, как мы найдем этот люк?