А все потому, что летает она далеко не мгновенно. За время между срывом с тетивы и достижением цели успело произойти то, что Читер предвидеть не смог.

Чудовище упало.

Не просто упало, оно, опрометчиво разогнавшись, всей массой наступило на один из ледяных заторов. Тот, рассыпаясь под изуверским нажимом, стал причиной потери надежного контакта ступни и поверхности. Говоря проще, элитник поскользнулся на крошеве из тающих градин и шумно грохнулся.

Но не остановился. Слишком проворны эти создания: успел набрать приличную скорость, а тушу в несколько тонн весом не так-то просто остановить в одно мгновение. К тому же спуск к реке превратился в горку, устроенную из смеси льда и воды. Она оказалась достаточно скользкой, чтобы элитник поехал дальше, вздымая массивной башкой грязную волну. Из-за нее тварь не могла ничего увидеть, но у нее хватило сообразительности раскинуть лапы в стороны, вдавливая шипы в землю. Так она сильнее тормозила, что должно быстрее привести к остановке.

И заодно не позволяет Читеру улизнуть. Ему никак не успеть уйти влево или вправо – разогнавшаяся туша сейчас его задавит, подомнет под себя, размажет.

И он сделал единственное, что вообще успевал сделать, – подпрыгнул, попытавшись заскочить на голову твари. Не повезло, та как раз не вовремя ее повернула. Из-за этого под ногу подвернулся один из шипов, Читер потерял равновесие, да еще и подбросило повыше, чем рассчитывал. Совершив короткий неуправляемый полет над кошмарной башкой, он, развернувшись при этом вперед ногами, рухнул на хребет твари, нанизав тело на острый и толстый шип. Их в этих местах у зараженного топорщилось немало.

Заорал от адской боли и отчаяния, выронил лук. А элитник неистово задергался, каким-то образом догадавшись, что лакомая добыча уже не просто рядом – она надежно зафиксирована на разделочном столе и покорно ожидает, когда ею займутся.

Один из рывков туши довел боль до такого пика, что сработал неведомый защитный механизм, отодвинув муки на задворки сознания. Это позволило Читеру предположить, что Улыбка Фортуны вовсе не издевается, что она таким жесточайшим образом предоставила ему единственно возможный шанс выбраться победителем из этой безнадежной схватки.

Рука слепо скользнула к поясу, нашарила кобуру, выдернула пистолет. Торопливо взводя оружие, едва его не потерял, удержав выскальзывающую из ладони мокрую рукоять кончиками пальцев. Игнорируя новую вспышку дикой боли, выгнулся, будто червь, извивающийся на пронзившем его рыболовном крючке, попытался поймать цель в прицел. Но не смог ни мушку, ни планку разглядеть, до такой степени в глазах потемнело. Да и мишень туда-сюда виляла вместе с дергающейся башкой.