— Типа, кто победит, тот, сука, и прав? — уточнил Виталик. — В рамках его, сука, парадигмы?

— Типа того.

— Это банально.

— Жизнь вообще довольно банальная штука.

— А потом ты умираешь, к хренам, — согласился Виталик. — Но, кстати, ты прав. Ибо что может быть банальнее, чем двое старых друзей, надирающихся в придорожном трактире после долгой разлуки и в преддверие большой войны, на которой они оба могут сложить свои буйные головы к хренам? Не боишься сложить свою буйную голову, Чапай?

— Такая вероятность существует всегда, — сказал я. — Я к ней уже привык.

— Фатализм?

— Скорее, привычка реально оценивать риски.

— Скучный ты человек, Чапай, — заявил Виталик. — Так о чем мы говорили?

— О Полсоне.

— А как вообще возникла эта тема?

— Я не следил, — сказал я. — Как-то возникла. Вероятно, логичная идея стравить Разрушителя Миров с Пожирателем Миров не одному мне в голову приходит.

— Ладно, возникла и возникла, — согласился Виталик. — Так вот, о Полсоне. Если он влезет в этот расклад, то дни его сочтены. Как бы карты в конечном итоге ни легли.

— С чего бы вдруг?

— Сам посуди, к хренам, — сказал Виталик. — Если он проиграет, то он проиграет и Пожиратель Миров сожрет его наравне с остальными. А если он выиграет, то он продемонстрирует всем заинтересованным сторонам силу, против которой им попросту нечего выставить. Сам подумай, он не астральный воин и не может убивать вычислителей в их стихии, однако он может сделать так, чтобы им просто нечем было управлять. Думаешь, благодарная общественность совсем никак на эти новости не отреагирует?

В мире, где практически все держится на личном могуществе? Где главой клана, как правило, становится человек, лучше прочих умеющий устранять со своей дороги конкурентов? Где император, как боец, в разы опаснее своей же личной гвардии? Сильно сомневаюсь.

— Я думаю, что после этого у него уже не будет покоя, — сказал Виталик. — Поэтому для него же будет лучше, если никто его на эту битву не пригласит. Но, к великому несчастью Полсона, я уверен, что нынешние полководцы мыслят стратегически верно, и его все-таки позовут. Я бы позвал.

— Даже понимая, чем ему это грозит?

— Это, сука, война, — сказал Виталик. — Жертвы на войне неизбежны.

— И после войны, — сказал я.