Адам упрямо продолжал тянуть, вцепившись клещами собственной воли в неизведанное нечто. Полностью отдавшись этому действу. Странное экстатическое состояние заполонило сознание одной единственной мыслью — надо успеть. Надо сделать.

А тем временем эльфы и тандем колупали его защиту. Он даже не обращал внимания, каким-то странным внутренним чувством осознавая, что первостепенной является задача призыва.

Хотя, руку на сердце, и сам не до конца понимал что конкретно призывает и чем, впоследствии, это обернется. Несмотря на чувство прозрения от общения со стихией Тьмы, он так и не понял какова сущность Трона Ночи к которому он уже очевидно взывает.

Тяжелые тучи на Байкалом забурлили, будто их размешивали гигантской ложкой. Красно-белые молнии змеились по хмари бесчисленными венами энергии. Магический пожар креона освещал полотно пульсирующими вспышками. Присмотревшись, в них можно было узреть разрывы пространства и червоточины в иные миры или даже пласты мироздания.

Ветер, казалось, взбесился и ожил, приняв форму завывающей стаи вурдалак, что диким гоном мчалась по небесам, распушовывая буйные смерчи метели. Вместо недавней пелены всю территорию вокруг замка укрыли титанические вихри снега и водяного пара.

Сверкающее острие начало появляться словно голова пловца, что в замедленной съемке выныривал из-под воды. Напитанное энергией, оно гротескным зубилом стесывало пространство, пробиваясь в реальность.

В какой-то мере это напоминало болезненное деторождение. Схватки бытия, с таким трудом выпускающего зародившийся Трон Ночи или то из чего он должен воплотиться.

И во всем этом присутствовала гнетущая смесь восторга и ужаса. Как в далеком детстве, когда впервые читал о лавкрафтианских химерах, сущности которых настолько непостижимы, что вызывают одно лишь безумие у свидетелей своего присутствия.

Адам пытался сохранять самообладание, однако с каждой секундой это удавалось все тяжелее. Основной проблемой являлось удержание фокуса на самом процессе. Интуитивное предчувствие подсказывало что потеря контроля может обернуться катастрофой.

Именно поэтому неожиданное срабатывание пассива симулякрума заставило насторожиться. Матрица прогнозирования, что действовала в паре со Смертельным Предчувствием, уже дважды смогла подсказать ему о неминуемой гибели. И снова появилась перед глазами вместе с оповещением об опасности. Смертельной.

Размытые красноватые контуры отрисовали призрачные силуэты противников прямо в сознании. Источник опасений не оказался сюрпризом.

Спутница Ланселота не зря вызывала столь смешанные чувства. Было в ней нечто неприятное, болезненно знакомое. Такое, что провоцирует на отвращение, потому что является причиной неприязни к самому себе.