— Нуле не хватило бы ума провернуть такое дельце.

— Она самостоятельно собрала взрывное устройство, Блок.

Одиссей вздохнул. Да, это было самым неприятным в Нуналуне.

— С какой стати вы до сих пор не вызвали подкрепление?

— Архи Гуд руководит расследованием. Он считает, что пока рано. Это дело под юрисдикцией системы исполнения наказаний, а не полиции.

— Вот видите. Сморчок, которого вы притащили с собой — зло.

— Аккуратнее с высказываниями, Блок. Гуд — сотрудник системы. Он всю жизнь боролся за то, чтобы убийства происходили как можно реже.

— Ага. И он единственный из всех нас, кто не заинтересован в том, чтобы методика Нокса стала достоянием общественности. Раф знал её…

— Все контрабандисты одинаковы, Блок, — вздохнула Гортензия. — Только дай им что-нибудь, что можно продать на черном рынке подороже. А у вашего Рафа многое разного в анамнезе. Наверняка он решил, что с убийством в качестве доказательства торг получится куда весомее, чем просто с порезом.

Одиссей едва удержался от того, чтобы не пнуть лежавшего на ржавой траве Рафа ботинком. Неужели можно было убить Нокса, с которым они годами делили одну планету, ради каких-то денег?

Но это было бы уж слишком противно. Двенадцатилетним мальчишкой он, кажется, все-таки плюнул в убитого им. Не сказать, что от этого стало легче.

Почему Нокс обратился за помощью именно к нему? Потому что рассчитывал на его молчание? Все-таки дураком был Нокс, хоть и умным, конечно.

— Если… если только допустить малейшую вероятность, что ты можешь быть прав… Тогда на очереди тот, кто убил Агаву? — спросила Гортензия, не найдя новых аргументов в защиту своего Гуда.

— Мегера, — сказал Одиссей осторожно. — Ну, я почти уверен в этом. Слепая вспышка ярости, спицы. Четвертое непреднамеренное убийство.

— Агава Артезиан вышел в четыре утра покурить. Маргарита Белых страдает бессонницей и, по вашим словам, вечно бродит по планете по ночам. Предположим, они встретились. Тогда два вопроса: за что она убила Артезиана и как она получила доступ к методике Барнабау?

— Возможно, Агава просто сказал что-то о том, что надо сваливать с этой планеты. Огляделся по сторонам и пришел в ужас. Жена женой, а жить здесь с потомством — невозможно. Мегера в жизни не выпустила бы из рук детей, так удачно ей доставшихся.

— Значит, у нас остался только один вопрос к Маргарите Белых.

— Если она еще жива.

— Не нагнетай, Блок.

Живее всех живых, Мегера сидела на траве возле общежития и играла со старшими детьми Коры Артезиан.