На третий день ее накормили почти насильно. Пусть в глотку и не запихивали, но ясно дали понять, что если она не станет есть добровольно, за этим дело не заржавеет. Из желания покончить с этим поскорее, она подчинилась и съела, что дали. Еда казалась безвкусной, словно вата. Занемевшая душа не воспринимала ничего в этом мире больше, полностью отключившись. Осталось только тело без внутреннего наполнения, которое по странной ошибке все еще дышит и растит новую жизнь.

Следующие три недели прошли по тому же заведенному распорядку с одной лишь разницей – начиная с четвертого дня в голове, словно заноза, засела одна мысль: «Не пора ли все это прекратить?». С каждым днем эта мысль все больше крепла и набирала силу, и из мысли превратилась сначала в цель, а потом в осуществимый план. Банальный план, предсказуемый, однако вполне осуществимый.

Она набрала горячую ванну, взяла свою безопасную бритву и благодаря некоторым весьма не сложным манипуляциям выломала пластиковые держатели, выковыряв лезвия. Держать лезвия было неудобно, так как они были маленькие, узкие и то и дело выпадали из рук или резали пальцы, но она наловчилась. Раздевшись, она погрузила свое тело в ванну. Вода обжигала, а тяжелый горячий влажный воздух заполнял легкие, даря легкое покалывание в носу. Она провела рукой по своему животу, мысленно представляя, как там сейчас плещется зачаток новой жизни, что скоро она безжалостно оборвет. Но она отправится на тот свет вместе с этой жизнью, что, считала она, немного оправдывает ее. Да и какая разница? Там сейчас всего лишь активно делящаяся клетка без нервной системы, сердца и даже зачатка мозга, и, соответственно, без души. Клетке не может быть больно и страшно. «Вот маме твоей может…» – подумала она и, сделав глубокий вздох, взяла в руки лезвие.

Твердой рукой она поднесла его к намокшему запястью, по которому сбегали обратно в ванну крупные капли. Наметив линию вдоль руки, надеясь пройти как раз по выделяющейся на коже вене, она, зажмурившись, приготовилась к боли, которая пронзит ее через мгновение.

– Ты уверена, что это единственный выход? – раздался сзади нее мужской голос.

От неожиданности рука дрогнула, и лезвие выпало, громко звякнув при ударе о кафельный пол. Она обернулась на голос и встретилась с теми ледяными бирюзовыми глазами.

– Что ты тут делаешь? – спросила она, чувствуя, как по телу с каждым ударом сердца разливается страх.

– Пришел навестить свою пациентку, – сказал он, не отводя от нее взгляда. Внезапно опомнившись, она торопливо прикрыла свои прелести и напугано посмотрела на него. – Меня твое тело абсолютно не интересует, – холодно сказал он, и почему-то она ему сразу поверила. – Здесь разговаривать не слишком удобно. Вытирайся и выходи.