– Лучше не будет. Хуже, впрочем, тоже. Но если хочешь оставить все как есть…

Она беспечно махнула палочкой, и по процедурной поплыл аромат корицы, настоянной на спирту.

– Нет.

– Тогда сам знаешь, что надо делать.

Ну, знать не знал. Скорее догадывался. В моем прошлом близкого знакомства с «ваннами Лемме» не состоялось, но из литературы и рассказов очевидцев следовало, что наполняющая резервуар вязкая жидкость служила для управления колебаниями разного рода. Причем как для гашения, так и для усиления, и в данном случае неизвестно, какая составляющая процесса имела большее и решающее значение.

– Раздевайся для начала!

Если тряпочка с завязками на спине может называться одеждой, то да, подобный приказ имеет место быть. Но, поскольку именно кусочек ткани являлся последней преградой между мной и ванной, снимать его почему-то не хотелось.

– Ну что ты там застыл? – с легким недовольством спросила Ванда, уже вооружившаяся гроздью датчиков.

– Я стесняюсь.

– Кого? Меня? – расширились светло-зеленые глаза. – Или ты думаешь, что, пока с тебя сводили краску, на тебе что-то было надето?

Конечно, она все говорила правильно, и соломинка, за которую я пытался удержаться, вот-вот грозила переломиться.

– Ну, я… Э… Не то чтобы…

– А вообще, правильно стесняешься, – вдруг согласилась доктор Полански. – Старые пьяные женщины – они… о-го-го какие страшные!

В следующее мгновение больничная рубашка треснула… Нет, не по швам. По застежке. И улетела куда-то в угол комнаты, оставляя меня один на один с экзекуторшей, до умиления похожей на феечку. Если феечки бывают настолько пухленькими.

Одними датчиками, кстати, дело не обошлось. Ванда натыкала в меня еще чего-то вроде капельниц и зондов, а потом велела:

– Залезай!

Легче было сказать, чем сделать, потому что проводки, шланги и прочая амуниция свободы движений не прибавляли, и через бортик ванны я перевалился, как куль, изрядно забрызгав и доктора, и помещение. Впрочем, на меня не обиделись: Ванда лишь задумчиво провела кончиком пальца по капле, оставшейся на воротнике халата, и лизнула мутноватое желе.

– Вкусно? – с надеждой спросил я.

– Сама варила! А ты давай, давай… Устраивайся поудобнее.

– Долго лежать придется?