А ещё немного погодя, стоя на причале, Георгий Симонов провожал ещё одну группу отплывающих на север. Команда единомышленников, вечно несогласных с методами правления в Атлантиде, решились идти вдоль северных берегов Европы, исследуя береговую линию к полуострову Ямал. Долгое время ученых беспокоили находки стоянок древнего человека на полуострове времен мезолита. В экспедиции собрались многие заинтересованные данными исследованиями люди: индусы, поддерживающие теорию происхождения ариев с северной прародины. Англичане, в древности сложившие свои легенды и сказания о таинственной северной земле, и русские, как костяк всей группы. У них тоже был свой особый интерес.

– Может с нами? – Колесов положил руку на плечо Симонову.

– Ты же знаешь, на мне груз ответственности, нужно закончить работу. Да и Вероника проснется, а меня нет…не могу, – оправдывался тот.

– Понимаю. Ну давай, надеюсь мы ещё встретимся!

– Пока, Колес, – грустно ответил он.

– Пока, земляк! – крикнул он, уже на ходу запрыгивая на борт корабля.

Однако время отправления выбрано было крайне неудачно – наступала осень, сезон штормов.

Глава одиннадцатая. Эвридика

Глава одиннадцатая. Эвридика

С маленькой бледной девчушкой нянчился весь институт. Лет до пяти это эфирное создание баловали буквально все. Сколько времени проводил с ней Георгий сказать было трудно, хорошо если спать укладывал, тихо напевая колыбельную из своего далекого детства. Имя придумывали тоже хором. Однажды кто-то назвал её Эвридикой, только покинувшей пределы Аида: хрупкую, невесомую, похожую скорее на тень, а не на живое полнокровное создание.

Имя Эвридика прижилось. Когда нужно назвать по имени, а имени нет, в голову приходит самая подходящая картинка, ассоциация. Девчушке был год, а у неё всё не было имени. Её звали то малютка Вероники, то Симонова дочь, то ещё как. А после того, как впервые кто-то назвал девочку Эвридикой, всё чаще именно это имя всплывало в виде ассоциации.

– Симонов, нельзя ребенку без имени. Она же формирует своё я, – возмутилась Нефер бездействию Георгия.

– Все зовут её Эвридикой. Это созвучно с именем матери. Пусть будет. В её сознании пока эти слова малоразличимы и она не заметит подмены. Решено – Эвридика! – утвердился наконец Георгий и пошел к ректору зарегистрировать, наконец, малышку.

День Эвридика проводила в яслях, а потом в саду. Георгию не доставало времени общаться с дочкой. Все силы он тратил на машину времени. Он отрабатывал на ней чувство вины, из-за которого с трудом общался и смотрел в глаза сослуживцев. Он хотел всё быстрее исправить. «Ребенок ещё маленький, и я всё успею. Есть только я и она. Мы проводим вместе вечера, едим вместе. Этого достаточно. Всё будет хорошо», – думал он раз от раза, оправдывая свое отсутствие на детском празднике или не успевая забрать девочку из сада. Все сотрудники его лаборатории по очереди забирали и водились с малышкой, когда могли. Бывало приводили её в лабораторию, и Георгий садил Эвридику на загривок, включая и выключая приборы, рисуя формулы на доске, размышляя вслух, разговаривая с самим собой.