Эвридику окружали со всех сторон любопытные взгляды женщин. Одни женщины: всех возрастов – от мала до велика. И в последующие дни никого кроме женщин она так и не увидела. В длинном помещении, куда её внесли на носилках, заперев массивные двери снаружи, было тихо и прохладно. У восточной короткой стены стоял каменный трон, по обе стороны которого в каменных же чашах курились неизвестные травы. Эвридика отмечала знакомые запахи, но так и не смогла понять состав. Запах стоял ненавязчивый, приятный, и, не чувствуя угрозы, она наконец расслабилась.

Взвешенный, рассудительный взгляд на вещи всегда помогал ей оставаться спокойной. Она перестала быть капризной девочкой, но, будучи осторожной и вдумчивой, со стороны казалась холодной, высокомерной и отстраненной. Тот, кто не знал её близко, так и считали. Она не торопилась открываться людям. Иногда долго думала: хороший это человек или плохой, стоит ему верить или не стоит? А потом отношения уже складывались так или иначе, и принимать решение уже не требовалось. А бывало уже и слишком поздно… Помимо трагических ситуаций, болезней, ещё человека поджидала и неминуемая смерть. Не успеешь привязаться, полюбить…а ему уже и срок подошел.

«Лучше держаться в стороне и не привязываться. Зачем страдать от боли потерь?», – размышляла Эвридика, рыдая над телом маленького Туна во время потопа два года назад. Три волка пытались спастись на вершине горы, пробравшись в поселок. На их пути в овчарню встал тринадцатилетний Антуан. Храбрый, непослушный чертёнок. Самоуверенный до нельзя, и влюбленный – бросился защищать не столько овец, сколько Эвридику, принимающую роды у молодой овечки. Бегом добралась Эвридика до колчана со стрелами и стала стрелять в озверевших животных непрерывным огнем стрел, пока не поспела подмога.

На волках живого места не было, а рядом с Эвридикой валялся пустой колчан и арбалет. Только и Антуан уже не нуждался в защите. С первым же укусом зверь разорвал артерию на шее ребенка, но Эвридика не видела, не хотела видеть, и стреляла пока на земле не оказались три мертвые, серые туши.

Она оплакивала мальчика беззвучно, только слёзы горячими струями скатывались на растрепанные волосы и большой капюшон тяжелого мехового плаща.

– В чем радость вечной жизни, когда вокруг тебя постоянно кто-то умирает, Рамон? – плакала она.

Древняя старица сидела напротив и чутко прислушивалась к каждому слову. Трагедия случилась на её глазах. Старушка находилась в поселении уже около недели, тоже спасаясь здесь, среди незнакомых людей, от паводка. Многое казалось ей странным в этом месте: водопровод, свет внутри прозрачной банки по вечерам, невиданные инструменты и квадратные камни домов. Всё было здесь удивительным и поражало её первобытное воображение. И больше всего рассказы о «бессмертных» людях, много лет защищающих посёлок от бед.