— Доххлый, — с чувством собственного превосходства сообщил Эдик. — Ххосяин — крап.

Чужой по-прежнему не шевелился и мне удалось-таки справиться с испугом. Я тихо подошел к туше, осторожно ткнул ее носком ботинка, потянулся за мачете — и понял, что ножа у меня больше нет.

Питомец злорадно пискнул.

— Что, самый умный, что ли? Вот и грызи его теперь, доставай лут.

Писк сменился обиженным шипением, но ослушаться шестиног не посмел, тут же вцепившись в ближайшую к нам конечность.

Та конвульсивно дернулась и таракан в одно мгновение оказался нанизан на длинный тонкий шип. Словно коллекционный мотылек на булавку.

Жирный такой мотылек, волосатый…

— Вот отстой.

Я отступил на несколько шагов, но прикончившая Эдика тварь оставалась совершенно неподвижной и не подавала никаких признаков жизни.

Минуты шли. Страх постепенно сменялся возрождавшейся жаждой наживы.

— В конце концов, он ведь реально дохлый…

Мне хватило ума вернуться назад, взять два пистолета, а потом, снова оказавшись рядом с трупом чужого, запустить их в него.

Альен никак не отреагировал, но подходить к нему все равно не хотелось. Если же вспомнить, что одного такого мы совсем недавно уже разделывали… бррр.

Проведя какое-то время в томительных сомнениях, я направился туда, где была заперта неизвестная гадина. Дошел до нужного отсека, подкрался к двери, а затем приложил найденную карту доступа к считывателю.

Запоры послушно щелкнули, изнутри донесся настороженный шорох, но дело уже было сделано. Осталось только вытащить и забрать мачете.

Обитателю комнаты творившаяся в коридоре возня не понравилась. Послышалось новое движение, затем толчок и скрежет. Но дверь выдержала.

— Вот и дальше там сиди, пассив чертов, — прошептал я, быстро уходя в сторону своей новой находки. — Развелось вас тут, понимаешь…

Приближаться к альену было страшно. Чтобы не попасть под возможный удар, мне пришлось очень аккуратно сократить дистанцию, затем протянуть мачете вперед и осторожно ткнуть им неподвижную тушу.

Ничего не произошло.

Собственно, ничего не произошло даже тогда, когда новый неловкий тычок клинком оставил на подрумяненном пришельце длинный разрез — похоже, убийство моего питомца стало для инопланетянина чем-то вроде лебединой песни.