— Да, кстати, мой компаньон, чисто приватным образом, наводил справки о твоем прошлом. Судя по нему, центурион из тебя получится просто отличный.

Я внимательно посмотрел ему в глаза.

Ни тени иронии, ни малейшего на нее намека.

Когда кабланды все-таки ушел, Маута задумчиво сказала:

— Ну и сукин сын! Кстати, судя по летописям, предок мой, тот самый, капитал которого послужил основой благосостояния всего нашего рода, был таким же.

Что я мог на это сказать? Разве что вспомнить старую пословицу?

Король умер! Да здравствует король!

23.

23.

Когда мы с Маутой ввалились в резиденцию, Мараск сказал:

— Ага, явился. И даже не один. Ну, давай, рассказывай.

Я поморщился.

Вот уж чего мне сейчас не хотелось, так это кому бы то ни было рассказывать что бы то ни было. Мне в данный момент хотелось плюнуть на все, рухнуть в кресло и просто сидеть и сидеть, ждать чем вся эта история кончится. Без меня. Без моего в ней участия.

Все эти аборигены, банкиры, клерки, кошаны, царицы личинок, меня на данный момент практически не интересовали. Мне хотелось только выбраться из этой истории целым и невредимым, и лучше бы сохранить при себе свои деньги.

Программа минимум, так сказать.

Причем, для того чтобы претворить ее в жизнь, мне необходимо найти царицу личинок. А стало быть, наверняка, снова придется общаться со всей этой кодлой, может быть даже снова драться…

Уф…

Я рухнул в кресло. Маута расположилась в другом, причем, сделала это очень грациозно. Кстати, судя по всему, вот уж кто был готов хоть сейчас кинуться в самую гущу интриг, схваток, словесной пикировки, так это она. Ее буквально распирало от желания что-то сделать. Прямо сейчас, немедленно. Ничего хорошего это не предвещало.

— Кажется, ты забыл что я твой помощник, — напомнил Мараск. — А стало быть, должен быть в курсе всех твоих дел. Выкладывай, чем все закончилось.

— Может быть, стоит рассказать мне? — спросила Маута.