«Что есть, то есть! Другого не будет!»

Так, в первом приближении, были сняты с повестки дня три волновавшие Лизу проблемы. Оставалось еще три: политика, англичане и афаэр. Первая решалась легко и просто. Лиза не собиралась участвовать в этих грязных играх, и ее ответом должно было стать категорическое «нет». С англичанами предстояло разобраться, особенно с некоторыми из них. Неплохо было бы также выяснить, кто и зачем устроил этот цирк в ресторане? Похоже на водевиль, но может быть, и не фарс. Оперетка вполне могла оказаться связанной как с политикой, так и с афаэром. И разобраться в этом деле стоило хотя бы потому, что ее там чуть не убили нафиг! Что же касается афаэра, Лиза даже не умела пока задать правильные вопросы, не то что найти на них правильные ответы.

* * *

Как и предсказывал Иван, ее история стала достоянием общественности, и покушение на Лизу агентами английской секретной службы – во всяком случае, так это выглядело – только подлило масла в огонь. Шум поднялся беспрецедентный. Вопрос обсуждался в Думе и во дворце Великого князя. Посла Великобритании в Шлиссельбурге трижды вызывали в МИД – случай невероятный в дипломатической практике – и каждый раз вручали ноту, одна страшнее другой. В третьей ноте, в частности, содержалось ультимативное требование к правительству Его Величества о выдаче «для суда и следствия» офицера 2-го Нортумберлендского полка майора Седжвика, обвиняемого в покушении на убийство капитана 1-го ранга баронессы фон дер Браге. К ноте прилагались копии документов из полицейского досье, включая свидетельские показания и результаты опознания майора Седжвика по фотографическому портрету и портрету, нарисованному полицейским художником.

После публикации серии разоблачительных статей в «Шлиссельбургском экспрессе» и в «Ведомостях», практически сразу перепечатанных всеми европейскими газетами, вице-канцлер Сурмин подал в отставку, а вслед за ним ушли «на покой» четыре адмирала, двое из которых являлись думными боярами Адмиралтейства. Но события на этом не закончились. Себерия отозвала – для консультаций – своего посла в Лондоне, а лидер оппозиции в английском парламенте потребовал экстренного обсуждения вопроса «о злоупотреблении властью».

В этой ситуации Лиза нашла за лучшее не ввязываться, чтобы не замараться, но и отмалчиваться было нельзя. Поэтому она сделала заявление для печати, в котором коротко, сухо, практически нейтрально, изложила свое видение событий, участницей которых – случайно или нет – она оказалась. Без оценок и комментариев. Только факты. Даты, калибры, число вымпелов и прочее, что могло иметь общественный интерес. Сделала она это не из любви к искусству, а для того, чтобы прекратить спекуляции журналистов и заинтересованных лиц, как с той, так и с этой стороны. Закончила Лиза свое заявление настоятельной просьбой уважать ее приватность, тем более что она не собирается возвращаться в кадры Флота, – оставаясь тем не менее резервистом первой волны, как и следует настоящему себерскому патриоту, – и не предполагает участвовать в политической жизни республики. Короче говоря, баллотироваться в Думу не буду, политических амбиций не имею, зла на Флот не держу, Родину люблю, и шли бы вы все лесом!