– И передай отцу, что я люблю его. Это самое важное. Обязательно скажи отцу, что я люблю его.
Дейл встал:
– Джаз, зачем тебе эта труба?
– Нам нужен рычаг, – я взялась за трубу обеими руками, направив острый конец вперед. – И он у нас есть. Если эта штука не откроет вентиль, ничто не откроет.
Я подошла к вентилю.
– Но труба же внутри твоего шара… ох, нет! Не надо!
– Я скорее всего не выдержу до конца, так что тебе придется перехватить трубу и повернуть ее.
– Джаз! – Дейл протянул ко мне руки.
Нужно было действовать немедленно. Дейл не понимал, что делать. Я не могла его винить – трудно наблюдать, как умирает твой ближайший друг, даже если это во имя высшей цели.
– Дружище, я прощаю тебе все твои прегрешения. Пока-пока.
Я проткнула стенку шара острым концом трубы. Зашипел выходящий воздух – труба послужила соломинкой, через которую вакуум тянул из шара кислород. Труба стала быстро охлаждаться. Я нажала сильнее и продела трубу в колесо вентиля.
«Хомячий шар» растянулся и прорвался рядом с местом прокола. В лучшем случае у меня оставалось не более секунды.
Я со всей силы нажала на трубу и почувствовала, как поддался вентиль.
Законы физики немедленно показали, на что они способны.
Шар разорвался в клочья, и в следующую секунду я почувствовала, что лечу в пространстве. Все звуки исчезли. Ослепительный свет солнца заставил меня болезненно сощуриться. Воздух вырвался из моих легких. Я попыталась вдохнуть, легкие мои расширились – но воздуха не было. Странное ощущение.
Я опустилась на грунт лицом вниз. Руки и шея нестерпимо горели от солнечного ожога, остальное тело под одеждой тоже ощутимо поджаривалось, но не так быстро. Кожа на лице болела от обжигающего света. Жидкость в глазах и во рту начала закипать в вакууме.
Мир почернел, и я потеряла сознание. Боль исчезла.
«Дорогая Джаз,
По новостям передают, в Артемиде творится что-то странное. Передали, что всякая связь с городом прервана. Вообще никто не отзывается. Не знаю, что случится с моим сообщением, но хотя бы попытаюсь.
Ты там? Ты в порядке? Что случилось?»