Я сидела, уткнувшись носом в кружку, и потягивала из нее пивко. Вдруг мою вторую ладонь, спокойно лежащую на колене, сжала другая — чужая, сильная и наглая. Почему сразу наглая? Да потому, что пожатием она не ограничилась, а перевернув мою, на самой ладошке пальцем принялась выписывать круги. Щекотно так… волнующе.

— Энджи, — тихо позвали меня.

Я вскинула глаза от неожиданности — я-то размышляла над тем, как избавится от наглой руки, а он тут подключил «тяжелую артиллерию» — свой голос.

Но мой настороженный взгляд Сол воспринял не правильно:

— Да, я помню, как тебя зовут, — и улыбнулся завораживающе — тягуче так, прищурив красивые глаза и чуть дернув бровью, — Энджи, ангел который смог своим очарованьем обуздать даже тех железных засранцев, — и он хохотнул, сразу став просто приятным, но не опасным для девушки парнем.

Я улыбнулась в ответ:

— Не надо их так называть, они хорошие боты и очень помогают мне.

— Ладно, — как-то сразу согласился он, — не буду так называть твоих любимцев. Но все же они, что не говори, знатные… — он не сказал, но подмигнул так, что сразу стало понятно, что моим парнишкам достался опять не лестный эпитет, — Давай отойдем с тобой… вон, хотя бы за тот столик, — и он мотнул головой на стоящий в противоположном от нас углу, — я хочу с тобой поговорить.

— Зачем? — не поняла я, вроде с парнями у него общих тем больше.

— Пожалуйста, Энджи…

Ох уж этот мне голос…

И я поддалась…

— Вы далеко? — спросил Алекс строго.

«— Скажи, скажи, что не отпускаешь меня с этим чужим «котищей»! Ну, пожалуйста!»

— Мы вон за тот столик. Поговорим там. Не бойся капитан, я Энджи плохого не сделаю, — Сол сказал это как-то так, веско, спокойно, что даже я поверила.

Ну, и Алекс тоже, а моего вопящего внутреннего голоса не услышал никто…

Сол сел не напротив меня, а рядом, так что напряг ощутила я сразу — разговор обещал быть… если и не тяжелым, то однозначно — сложным.

— Девочка… ах — да, помню, ты не любишь, когда к тебе так обращаются… Энджи, знаешь, ты тогда мне очень понравилась!

— Прям сразу?

Наверное, получилось излишне насмешливо, потому что Сол опустил голову, тяжело вздохнул, а потом, когда он поднял глаза, оказалось, что они у него серьезные-серьезные… грустные-грустные…