Трасса светящимися бакенами и рекламными щитами рухнула вниз. Глаза я не закрывала, потому что быть в неизвестности, мне уже казалось страшнее. А потому, на вираже, уводящем нас от дороги в сторону, я увидела, что за нами летит не одна, а целых три полицейские машины.

Вших.

— Уходим к реке, там можно приземлиться, — команднул кто-то из приятелей Эйса.

— Может, уйдем так? Поднажмем, и они нас точно не догонят, — выдал Кир.

— Они нас по сигнатуре найдут. До следующего города лететь нельзя. Там поднимут местных и выставят заслон. Да и потом, сколько можно бегать? Пока на хвосте всего три машины, а в них не больше девяти человек, нам проще их остановить, а в байки вставить чипы.

— Все верно, — согласился Алекс с ним, — это единственный выход. Потому что играть в прятки в ночном небе бесконечно, мы не можем. И уйти на базу, как хотели, без чипов, тоже. Все равно садиться придется.

— Все тогда. Я пошел вниз, а вы за мной, — четко сказал, тот из «Бэтманов», который и руководил обычно.

Наверное, он и у Эйса со вторым был старшим в группе, потому что они с ним обычно не спорили.

Под нами уже протирались леса, а вскоре, среди черноты деревьев, стала проявляться и серая речная лента. Что за река, что за леса, я вам не скажу даже примерно, потому, что не поняла, в какую сторону мы летели сейчас… да и в какую начинали свой полет, тоже.

Мы опустились на песчаную отмель. Река, обмелевшая за лето, нам предоставила достаточно места, так что все четыре байка встали в ряд под нависшими с откоса кустами.

Была глубокая ночь, а потому в лесу было тихо, да и осень уже свои порядки заводила. Дождик перестал, да возможно, в этих местах его и не было, потому что ветви кустов казались совсем сухими. Река тоже несла свои воды тихо и в ночном холодке, теплая видно еще, она парила.

Я бы опять сказала — красота, но в ночном небе уже были видны проблесковые маячки патрульных машин. И Эйс нас, включая капитана, как пастух стадо, погнал в сторону от байков. Понятно, копы шли на их сигнатуры, а мы ему и «Бэтманам» будем мешать разбираться с ними.

Кстати, сам Эйс был уже без куртки и своих здоровых ботинок, а, как и приятели его, в таком же обтягонном черном костюме. И даже, в этот раз, с закрытой головой, а потому, я отличала его от двух других только по голосу. Но благодаря этому его было не видно совсем. Вот идет рядом с тобой чернота и разговаривает знакомо, а потом — раз, смолк голос, и нет ее!

Пробираясь меж кустов, я обернулась, и поняла, что машины патрульных уже мигают над самыми кронами. Мы двигались вдоль берега, идти было трудно — ни фига не видно, плюс переплетенные корни лезли по самые ноги, а ботинки брата Алекса были велики и нещадно терли. Да к тому же, бегая в майке по улице, я, похоже, все-таки умудрилась простыть, и теперь тело мое ломило, а суставы выкручивало. Наверное, у меня поднимался жар. Но я, как и все, старались, брела, притом пытаясь это делать тихо. И тут Руди, который Джон, вдруг как заорет: