Самер улыбнулся:

– Ручной. Больше не раздражает, не лезет под руку и не бродит с утра до вечера, награждая меня ощущением, что я псих. Впрочем, справиться с Прохором было просто. Ты сказал Вейнеру, что закор нужно понять и принять – я понял и принял его, когда чуть не умер. Тогда он и стал больше моим другом, чем наказанием.

– Я рад. Теперь твое право раскроется в полной мере.

– Острый слух? – не скрыл скепсиса. Нет, прикольно слышать все и всех, в общем, и не напрягаясь, но куда и к чему эту возможность пришить?

– Ты считаешь, что твое право незначительно? – загадочно улыбнулся Табир. – Хорошо, значит пришло время познать его полноту. Скажи мне, чтобы ты хотел узнать сейчас?

– Узнать?

– Именно узнать.

Самер задумался и мысли ушли в сторону Эрлана и Эрики – как у них прошло с ритуалом – удачно – нет, скоро ли вернутся и вернутся ли?

Табир кивнул, видя, что мужчина нашел для себя вопрос.

– Теперь ступай за ответом. Сосредоточься лишь на звуках, на том, что ты хочешь услышать. Отринь мой голос, вид этих камней – ступай за ответом по звукам и картинкам за круг, за скалы…

Самер замер, чуть склонив голову, вслушивался в происходящее вокруг, и каждый звук рождал четкую картинку, видно вызывая ассоциации: пыф, пыф – ручеек пробивает камни, шшиир – Радиш провел ладонью по стене предков. За оградой скал ветер играет с листвой и травой, и та гнется. Гудят сосны.

Самер переходил от одного звука к другому, по образам, как по ступеням – дальше, и как учил Табир – не останавливаясь на незначительном, по малейшим нюансам распознавая лишь "крупное". Каждый звук рождал картинку, и Самер уже летел не столько слухом, сколько внутренним зрением.

Горы, лес, поле, холмы, опять лес. Речка шумит, по камням звон воды, но примешаны к нему другие звуки, инородные. Прошел дальше и отчетливо увидел ступающие по камням копыта – цок, цок – лошади. Одна, две, три.

– … Одному теперь тяжело будет.

– Ты же видел Займера. Лой его специально позвал.

– Займер сложил с себя право стража, после того, как убили Райта Ольриха. Он не смог поступить иначе. Хотя его никто не винил, он обвинил себя сам. Больше года у черты предков болтался, выжил и вот тебе, первое что сделал. Старая закалка – долг, прежде всего.

Самер отчетливо увидел говорящих – всадники – Лириэрн и Кейлиф. У того и другого в косицах появилась оплетенная чеканкой бусина, почти однотипная – ярко белая – у Кей, и сжелта – у Лири.

За стражами двигались трое конных – Роберган, Эя и Эрлан. Эрика была в странной, чудной одежде, но с виду девушка была совершенно здорова, и даже весела. Лет то и дело шутил с ней, Лой улыбался, снисходительно поглядывая на шутника. С виду он был доволен, что девушку развлекают и она смеется, но темным пятном изнутри проступала озабоченность, глубоко спрятанная, но четкая по фону чувств. Не было звуков, чтобы сказать точно, но Самер будто услышал неслышное, те шорохи мыслей, что в принципе познать нереально – что-то готовится. Лой опасается и начеку. Что -то задумал.