— Еще на дугах грузовики есть? Сколько человек пропало? — поинтересовался генеральный.

— На дугах два грузовика. Пропавшими пока числят двадцать три человека.

Генеральный коротко кивнул, показывая, что принял к сведению.

— Постарайтесь, чтобы мероприятия военных не затянулись. И побыстрее восстанавливайте сообщение, — добавил он. — Все, Петр…

— Александрович, — с готовностью подсказал Величко.

— Александрович, — снова кивнул генеральный. — Держите в курсе моего референта и дважды в сутки отсылайте отчет о произошедшем. Персонал отправьте в отгулы… или лучше в отпуск без содержания. Аварийный штат назначайте сами. Тарифную сетку и прочее доведет до вас референт на ближайшем сеансе. И побыстрее там, побыстрее!

— Как военные, — заискивающе пожал плечами Величко. — Все понял, справимся.

Генеральный в третий раз кивнул и отключился; ком снова показал секретаршу.

— Я переключаю вас на референта! — сообщила она торжественно. Ни дать ни взять глашатай при дворе Людовика-какого-то-там. «Его Величество Король!» Аплодисменты, переходящие в овацию…

Референтом обыкновенно выступала некая плюгавая личность по фамилии Гарман, а имя сего типа Величко никогда не стремился узнать. Каково же было удивление начальника «Онарты-32», когда на него взглянула женщина, одетая в строгий деловой костюм (судя по тому, что поместилось в приемный объем кома). Она была, бесспорно, старше смазливой мулаточки-секретарши, но ничуть не менее эффектна. Пожалуй, ей было лет тридцать пять или около того, но выглядела она лет на десять моложе. Величко эту разницу в реальных женских годах и в видимых всегда называл «косметической поправкой».

— Добрый день, Петр Александрович, — поздоровалась она довольно приветливо, но без фамильярности. — Точнее, вечер. У вас ведь уже вечер, да?

— Седьмой час, — подтвердил Величко. — Здравствуйте.

— Когда сектор вступил в режим запрета? По моим данным — в семнадцать двадцать четыре.

— А-а-а… — протянул Величко, лихорадочно вызывая статистику. Так… последний луч деактивирован в четверть шестого. — Да, действительно, — подтвердил он. — Если грубо — запрет начался в полшестого.

«Уже знает! — подумал Величко с невольным уважением. — Тертая баба!»

— Зачем же грубо? — усмехнулась референт. — В нашей работе нужна точность. С семнадцати двадцати четырех космопорт «Онарта-32» работает по тарифной сетке «миним». Сколько вы намереваетесь оставить активного персонала?

— Ну… — Величко наскоро прикинул. — Восьми человек, пожалуй, хватит.

— Хватит и шести, — уверенно сказала дама. — Что ж вы так, Петр Александрович? Сектор закрыли, а работу не спланировали. Графики дежурств, я так понимаю, спрашивать у вас бессмысленно?