— Да на что здесь смотреть?! На тундру? На панель автопилота?!

— Вам, молодым, не угодишь.

— Понимаете, Леонидвасильич, когда я в пилоты шел… Я о чем-то другом думал, другого хотел…

— Ну и о чем ты таком думал?

— Думал, буду Родину защищать… И тэдэ.

— Уверен? — Капитан-лейтенант внимательно посмотрел на Тихона. — Прямо так? Родина и тэдэ?

— Ну не совсем так…

— А как?

— Вначале я служить не хотел. Вообще. У меня отец — металлист, технолог субмолекулярной сшивки сплавов. Он мне такие вещи рассказывал! Из сборки центроплана «Горыныча» умел приключение сделать, роман! «Капитанская дочка» рядом не лежала… Ну или только она и лежала.

Саржев улыбнулся.

— Смеетесь?

— Да нет, своего батю вспомнил. Он у меня нормировщик Минкульта. Но тоже как увлечется, начнет руками махать… Глаза горят! Утверждается проект сценария для детского утренника, а он так в тему уходит, будто это «Жизнь за царя» в новой экспортной постановке. Энтузиаст, одним словом…

Тихон вежливо улыбнулся. Он думал, что на том их разговор и закончится.

Обычно ведь как: обратишься к командиру с какой-нибудь душевной тягостью, он тебя послушает минуты полторы, потом задаст для проформы ничего не значащий вопрос, ты ответишь, он быстро уведет разговор подальше, потом еще минута — и он уже бодро напутствует тебя дежурными словами вроде «Не раскисай, пилот, на то и служба!». После чего следует уже официальное «Можете идти, товарищ лейтенант» — и конец разговору.

Удивительно, но на этот раз Саржев тему держал и объявлять Тихону отбой не спешил.

— Ладно, служить ты не хотел. Хотел в гражданский вуз. Инженера получать. Верно?

Тихон кивнул.

— И что помешало? Не поступил?

— «Не поступил»… У меня еще в девятом классе было приглашение на льготное поступление. Из питерского политеха! В десятом, кстати, дослали такое же из Харькова. Там авиакосмический очень престижный. Так что без вопросов все было. Но после десятого класса вызвали меня в райвоенкомат…

— Зачем?