— Я заявляю перед Богом и людьми, что не виновен ни в едином поступке, коий по законам Божьим и человеческим можно было бы назвать преступлением!
Толпа ахнула. Игроманг замер, тупо моргая и не понимая, что же теперь делать с этим оказавшимся столь глупо отважным чужестранцем. Но это был не конец. Это было еще только начало…
— И потому я требую Божьего суда!
Толпа ахнула еще раз. Игроманг еще раз тупо моргнул, но затем его лицо разрезала хищная усмешка. У него был очень коварный и изощренный ум. На что в принципе и был расчет Всеслава. «Что ж, рыцаришка, — читал Всеслав его мысли, — ты сам напросился…»
— Божьего суда? — вкрадчиво начал Игроманг.
— Да, — громко возгласил Всеслав, еще дальше загоняя его в ловушку, в которую тот и сам стремился с небывалым воодушевлением… потому что считал, что ставит капкан на Всеслава. По здешним правилам, настаивающий на Божьем суде должен был выходить на бой только лишь со своим оружием. А разве можно было считать оружием обломок кухонного ножа? Да и тот принадлежал на самом деле не Всеславу, а кабатчику…
— И… на чем же ты собираешься сражаться, благородный рыцарь?
— Рука, когда захочет, всегда найдет оружие, — уже чуть тише, но по-прежнему так, что его слова были слышны всем на площади, ответил Всеслав. Игроманг с сомнением покосился на него. Уж слишком уверен был этот непонятный чужестранец… Глава Комитета окинул цепким взглядом площадь перед собой.
— Уберите топор, — отрывисто бросил он, лишая этого придурочного шанса вооружиться хотя бы им, а затем махнул рукой, подзывая. — Гуг, подойди.
Из толпы арбалетчиков, отсекающих народ как от виселицы, так и от трибуны с креслами Комитета, вывернулся тот самый дюжий стражник, что избил Всеслава в первый день его появления в городе. Подходя, он глумливо ухмыльнулся Всеславу и с выражением предвкушения на роже извлек из ножен меч.
— Что ж, чужеземный рыцарь Эслау, — громко и слегка издевательски начал Игроманг, — я даю тебе возможность воззвать к этому несуществующему фантому. И хочу посмотреть, как он тебе поможет.
— Меня не раскуют? — спокойно спросил Всеслав. Совершенно не потому, что рассчитывал на это. Нет, все пока развивалось строго по его плану. И он просто давал возможность главе Комитета еще больше запутаться в сотканных им сетях.
— А зачем? — издевательски расхохотался глава Комитета. — Разве цепи — помеха исполнению Божьей воли?
И ему вослед грохнули остальные члены Комитета, палачи, арбалетчики и некоторые из толпы горожан… но, правда,