— Я завтра не полечу. Так, общее руководство. Ну?

— Дашь порулить?

— Не туда. На обратном пути. По рукам?

— Affirmative!

— Накажу! — пообещал Бобров. — Нахваталась словечек из дурацких боевиков…

— Вы смотрели «Золотые крылья», лейтенант? — спросила Лена, оборачиваясь к Стасу и глядя на него так, что у лейтенанта едва свои крылья не выросли.

— А-а… Да-да, — промямлил кто-то, и Стас не сразу понял: это он сам.

— Твои «Крылья» — полная чушь, — отрезал Бобров.

— Совершенная, — поддакнул Стас.

— Не подлизывайтесь к папе, он этого не любит, — строгим голосом посоветовала Лена.

— А пойду-ка я на крылечке посижу, — сказал Бобров в сторону. — Пока там разогреется… Трубочку выкурю. Ты ведь не куришь, Стас? Это хорошо. Тогда помоги накрыть на стол.

И исчез.

— Лейтенант, за мной! — скомандовала девушка.

На кухне она ткнула пальцем в угол и тем же голосом скомандовала «сидеть там и не мешать тут». Стас не нашел сил возмутиться.

— Не надо ему курить, — буркнула Лена, подкручивая что-то на панели кухонного комбайна. Внутри машины шипело, журчало и булькало. — Но меня он не слушает. Вам уже доложили, что у папы со здоровьем проблемы?

— Не-ет…

— Все знают, и все молчат. Ждут, когда его спишут. Ждут — не дождутся… — Лена повернулась к Стасу лицом, чуть прогнулась назад — под майкой обрисовалась молодая круглая грудь. Стас нервно моргнул.

— У него сердце на пределе, — сказала Лена просто. — Он бесперспективный. Еще немного — и закроют воздух. Вам надо это знать. Папе очень повезло, что у нас тут нормальные врачи. Другие списали бы его поскорее: в армии все боятся, как бы чего не вышло… А папа может летать. Пока может.

Стас только руками развел.

— Что я могу сделать?