— Да, конечно. — Полковой психолог неохотно подошел к столу. — Приятного аппетита.

— И вам того же. Скажите, друг мой, вот старший лейтенант Чумак мечтает, чтобы на Россию напало княжество Монако. Это у него профессиональная деформация?

— А зачем это ему? — спросил психолог у Хусаинова без тени интереса в голосе. Смотреть на Чумака он избегал.

— Хочет доказать гражданским, что мы не просто так едим их налоги. А то гражданские не понимают.

— Разве не понимают? Почему он так думает?

— Они мне сами сказали! — вмешался Чумак.

— И сколько их было? — психолог наконец-то соизволил обернуться к Чумаку.

— Не считал. Много.

— Значит, вам не повезло. По статистике таких семь-восемь процентов. Остальные говорят, что военный летчик — почетная и престижная работа. Я больше не нужен?

— Это они статистикам говорят! — повысил голос Чумак. — Чтобы выглядеть лояльными! Вы-то должны понимать!

— И все-таки, что насчет профессиональной деформации? — не унимался Хусаинов.

— Да ну вас, — сказал психолог и ушел.

— Ох, я ему устрою шоу на собеседовании в следующем месяце… — пообещал Чумак вполголоса.

— Зачем? — коротко спросил Бобров.

— Он такой же психолог, как я хирург. Гнать его надо к чертовой бабушке.

— Однажды ты добьешься, что он разозлится и подведет тебя под шизофрению. Хочешь на обследование в стационар? Отставить злить психолога, старший лейтенант. Мы не можем позволить себе такую роскошь до окончания программы.

— Есть отставить, командир, — сказал Чумак уныло. — Но вы согласны, что он дрянной специалист?

— Я в этом ничего не понимаю.

— Я-то понимаю.

— Немного, — напомнил Хусаинов.