«Вечер добрый, любезная матушка», — говорю и шляпы касаюсь.

«Любезная матушка! — бурчит она и смотрит на меня в упор, еще и носом шмыгает. — Бедняжка, да ты же там насмерть замерзнешь. Лучше заходи, полежи у меня на диване».

Ну, сэр, и откуда мне было знать, моряку неграмотному? Она же была всего лишь старуха иссохшая. Как мне было понять, что она — Эндорская Ведьма?

В памяти Уотсона прокручивалось то, что он знал о доме на Чаттертон-Плэйс, особенно то, что касалось его обитателей в самом начале тайны «Слепого пятна». Последние слова Бара привлекли его внимание.

— Эндорская Ведьма?

— Ага, она самая. Я когда проснулся, не было ни дома, ни старой леди, ни Тодди Малоуни, ни Фриско. Я попал в какое-то странное место, сэр такая церковь вроде Собора Святого Петра, только больше и столь же невообразимая. И колонны были что струи воды, а небо над головой — все затянуто тучами и тоже вот-вот готово разразиться адской бурей. Да ты и сам там был, дружище.

Ну, а рядом стоит какой-то тип, одетый в килт. И говорит на странном языке, хоть я его и понимаю; в общем, он мне такой:

«Мой господин», — вот что он сказал.

«Господин? — удивляюсь я. — Я понятия не имею, о чем ты толкуешь».

«Вы разве не Бар?» — хлопает глазищами он.

«Вот уж точно нет! — отвечаю я на приличном английском, так чтобы он уж точно понял. — Я — Пат МакФерсон».

А он и не понимает.

Потом мы выходим из храма на улицу. И тут вокруг собирается уйма народу и начинает кричать. Ну, мы потихоньку добрались до другого здания.

«И чего все на меня так таращились, когда мы только что переходили улицу?» — спрашиваю я.

А он отвечает:

«Это из-за вашей одежды».

Ну, а мне не по душе публичность, сэр; тут уж своенравный шотландец во мне решил, что надо делать, а ирландец сделал. Я задал ему взбучку, забрал одежду и надел на себя. Тут уж меня все перестали замечать. То есть пока я свою шляпу не снял…

— Имеете в виду кивер?

— Ага, эту треклятую тяжелую штуковину — сделана-то она вроде как из перьев. В общем, когда стало так жарко, что у меня аж скальп взмок, я ее и сними. И тут они давай называть меня «мой господин» да «ваша светлость», словно я сам король. «Дай-то Бог, — думаю, — чтобы волосы у меня не повыпали!»

В общем, сэр, я проводил время, как и пристало ирландцу. Делал всё, что угодно, вот только не напивался — тут нечем напиться. Но спустя время я наткнулся на еще одного парня с такими же рыжими волосами, как у меня. Он был, само собой, славный малый и весь окружен стражами в голубом. Он привел меня в свою комнату и начал расспрашивать.