Чик прижал ладони к глазам. Он как будто попал в самую сердцевину солнца: угольный мрак сменился светом, да таким, который невозможно было вынести. Чик пошатнулся и закричал от боли. Однако рассудок подсказал ему, что произошло: Уотсон очутился в самом сердце драгоценного камня! Сенестро вел Чика вперед, а потом направил луч какого-то мощного света в огромный алмаз. Уотсон почувствовал всю ужасную беспомощность слепоты. Настал его конец! Всё на это указывало.

В следующую секунду кто-то приблизился к нему — кто-то, кого он слышал, но не мог увидеть. Это был Сенестро.

— Приветствую, сэр Призрак! Прошу простить меня за столь резкий прием. Полагаю, вы пришли за Харадосом? — и он засмеялся, злорадно и ликующе. — Вы, возможно, думаете, что я намерен убить вас?

Уотсон не сказал ни слова. Его переиграли. Он ждал смерти.

Сенестро же самонадеянно заметил:

— Однако же я противник хладнокровных убийств. Откройте глаза, сэр Призрак! Я дам вам время — это будет честно. Что скажете — скрестим оружие, чтобы узнать, чья возьмет?

Уотсон медленно поднял веки. Ослепительный свет ослабел, превратившись в мягкое сияние. Они были в помещении, похожем на галерею, длину которой было тяжело определить; между ним и выходом, где-то в десяти футах, стоял уверенный, не прекращающий улыбаться Бар.

— Вы и я, — весело произнес он. — Готовы рискнуть? Я дал вам неплохую возможность!

Он поднял свое похожее на кинжал оружие, целясь. В тот же миг Чик нажал на курок, держа пистолет у бедра — верный выстрел. Обойма была пуста. Еще секунда — и Уотсон стал бы наподобие тех розовых пятен снаружи. Он прошептал молитву Создателю. Кончик оружия Сенестро был направлен прямо на Чика. Но последнему все же не суждено было сегодня умереть. Что-то вспыхнуло, вдруг раздался взрыв; дейерер звучно ударился о стену, а Сенестро изумленно посмотрел на что-то за спиной Чика — что-то, что заставило его развернуться и исчезнуть из виду.

Чик обернулся. Прямо за ним виднелся знакомый силуэт Яна Лукара, а парой футов дальше — некто, сказавший ясным, спокойным, невозмутимым голосом:

— Я бы убил этого парня, Чик, но слишком уж он, черт возьми, симпатичный. Сохраню как экземпляр.

Уотсон пригляделся. У него вырвался вздох, наполовину изумленный, наполовину радостный. Потому что эти слова прозвучали на английском, а голос… принадлежал Гарри Венделу!

Глава XLIV История доктора Холкомба

Глава XLIV

История доктора Холкомба

Если в сознании Чика и были хоть какие-то сомнения в том, что это — настоящий Гарри, они рассеялись, когда в следующее мгновение он увидел, кто стоит рядом с ним. Это была никто иная, как Нервина.