— Запишите меня как неподготовленного, — отвечал Чик. — Я, как и Гарри… я хочу знать!

— Полагаю, многие из нас находятся в таком же положении, — засмеялся Холкомб. — Мы, зная больше, чем кто-либо из когда-либо живших, все еще жаждем узнать больше! В конце концов, может статься, что знаем мы всего ничего, пусть даже и нашли ключ к разгадке.

Его глаза снова сверкнули, уже ярче.

— Так расскажите же нам! — выпалил Гарри, порывистый, как всегда. — Что такое «Слепое пятно»?

Но Холкомб покачал головой.

— Не сейчас, Гарри; у нас тут компания, — Геос и Ян только что вошли. — Кроме того, я еще не вполне готов. Осталось развязать еще пару узлов.

Он пожал руку Геосу, обратившись к нему на томалийском:

— Вы более чем вовремя.

Рамда низко поклонился в почтительном благоговении и приглушенно ответил:

— Вы ли есть Харадос, мой господин?

— Да, — ответил доктор. — Я — это он. Я — Харадос!

Для обоих молодых людей это было как снег на голову. Никоим образом великий профессор из их воспоминаний о студенческих днях не вязался с этим странным мыслителем, пророком потусторонних томалийцев. Какая тут связь? Что за судьба была проводницей, импульсом и связующей силой для всего происходящего?

— Профессор, вы простите наше нетерпение. И я, и Гарри через многое прошли, даже не понимая, какой в этом смысл. Не могли бы вы объяснить? И… почему? — потом он добавил: — Ваша лекция о «Слепом пятне»! Вы обещали нам ее — можете прочитать сейчас?

Профессор улыбнулся в знак согласия.

— Часть — да, — сказал он. — Достаточно, чтобы в какой-то мере ответить на ваши вопросы. Останься я в Беркли, я мог бы прочесть ее всю, но… — он засмеялся, — теперь-то я знаю куда больше. И, как это ни парадоксально, намного меньше при этом! Сначала позвольте мне поговорить с Геосом.

Он выяснил, что битва снаружи закончилась для Рамды и его людей успешно. Всё уже стихло. Сенестро сбежал и укрылся в безопасности, в Маховисале. Доктор приказал не докучать ему.

Геос вместе с остальными покинул комнату, сопровождая Арадну, которая была слишком вымотана для дальнейших испытаний. В комнате остались доктор, Чик, Гарри и Нервина.

— Я сокращу лекцию до краткого содержания, — начал профессор. — Я расскажу вам все, что знаю, вплоть до этого момента. Однако сперва позвольте вам кое-что показать.

Он кивнул на стол, за которым сидел до этого. Среди расставленных на нем предметов главенствующее место занимали фрагменты минералов; какие-то казались знакомыми, иные — совершенно новыми. По бокам со всех сторон возвышались хрустальные шары — или, по крайней мере, то, что Чик мог так назвать, — установленные на треногах. Едва профессор пододвинул один из них к столу, как тут же на небольшом металлическом блюде в центре стола появилась крохотная точка. Почти невидимая поначалу, она росла где-то с минуту, пока не приобрела несколько более заметные размеры. Профессор отодвинул треногу. Стоявшие рядом кристаллы, внутри которых на секунду промелькнул было тусклый свет, немедля снова угасли.