С оружейной палубы правой стороны, зевая и почесывая голову, высунулась Одани Джехан.

— Я тебя разбудила, — посетовала Эша.

Она сожалела об этом. В ближайшем будущем им не стоило рассчитывать на продолжительный отдых.

— Неважно. — Одани подошла и прислонилась к рабочему столу крошечной кухни титана напротив Эши. — Что происходит?

— Возможно, близится конец мира. — Эша встала. — Ешь. Готовься. — Она сверилась с пристегнутым на запястье хроно. — Через двадцать пять минут мы подключаемся к манифольду. Враг атакует Кальдеру Прим. Если не ошибаюсь, скоро и здесь появятся мятежники.

Глава 26 ТИТАНОМАХИЯ

Глава 26

ТИТАНОМАХИЯ

Часы складывались в дни, а дни — в недели. Титаны до изнеможения продолжали биться друг против друга. Целла «Луксор Инвиктория» пропахла отходами человеческой жизнедеятельности. Модераты не имели возможности покинуть свои места. Они получали минимальную поддержку в виде средств, закачиваемых через носоглотку или вводимых в артерии. Без этого члены экипажа погибли бы от истощения, если бы раньше не умерли от обезвоживания. Они так глубоко погрузились в разум машины, что вряд ли сознавали, что происходит с их смертными телами. Потребность в человеческой речи почти исчезла. Они все вместе одинаково реагировали и продолжали бой как единое существо с единым разумом. Модераты разделяли мысли друг друга в манифольде и, хотя выкрикивали предупреждения и приказы, делали это механически, словно сервиторы низшего класса. Их голоса утратили человеческие черты. Часто они произносили одно и то же в одно и то же время.

Только Великая Мать сохраняла ощущение своей личности, поскольку она была «Луксор Инвиктория».

Великая Мать и «Луксор Инвиктория» вместе убивали своих сородичей. Металлические гиганты качались под залпами сотрясающих землю орудий. Равнину вокруг Ниркона усеяли горящие трупы павших механических богов. Такой бойни Могана еще не видела. И не хотела больше видеть.

За эти дни границы между ее разумом и сознанием титана стерлись почти полностью. Она помнила первое подключение, первое прикосновение машины через блок мысленных импульсов. Она помнила душу титана, дерзкую и мощную, но в то же время озорную, словно у новорожденного жеребенка, бросающего вызов миру, которого он еще не постиг.

Она помнила его приручение.

Она помнила эти события, воспринимаемые титаном, его зачаточные мысли, образы предметов, названия которых он не знал и потому не понимал их значения, идеи, которые никогда бы не сформировались, если бы не прикосновение человеческого разума.