Рейнджер покосился на лежащее перед ним письмо. Осторожно одним пальцем придвинул к себе, прислушиваясь к ощущениям. Всю жизнь боялся привязанностей, считая их слабостями, а чувства — помехой, но теперь… Когда получил абсолютную свободу, когда не осталось ничего, он больше всего на свете хотел почувствовать снова. Хоть что-то…

Этим Бишоп и занимался все последние три месяца: испытывал себя разными способами, пытался разбудить хоть к чему-то интерес. Он перебрал едва ли не каждую шлюху в Солитьюде; спускался наемником в подземелья к фалмерам и отстреливал их, как зайцев, не чувствуя ни азарта, ни страха, ни малейшего волнения.

Однажды он был на охоте и просто упал в осеннюю листву, не понимая зачем ему вставать и куда-то идти. Карнвир скулил, тащил за руку, рычал, наконец сдался и ушел на охоту один. А Бишоп лежал, не чувствуя, как начал накрапывать дождь, как вечер сменился ночью, а звери, не чуя человеческого запаха, безбоязненно приближались к нему и рылись рядом в поисках пищи. Бишоп так бы и замерз, если бы Карнвир не вернулся и не устроил истерику. Схватил рейнджера за сапог и тащил того до самого тракта. Бишопу пришлось подняться, когда Карнвир вдруг решил его пометить, чтобы застолбить своего человека прежде, чем снова уйти охотиться. Выйдя на тракт Бишоп с удивлением обнаружил себя неподалеку от Рифтена, и ноги сами понесли его в Буйную Флягу…

— Сколько? — рейнджер с трудом вынырнул из мрачных мыслей.

— Что «сколько»? — переспросил Векел.

— Сколько всего золота у меня теперь?

Трактирщик на минуту задумался, бормоча и загибая пальцы, наконец озвучил:

— Пес его знает. Может, тысяч пятьдесят-семьдесят. Каждый месяц ведь новые деньжата капают. Твое золотишко можешь забрать в любой момент из Хранилища. С тебя даже процент за сохранность не возьмут — Бриньольф распорядился. Считай это данью уважения Пит.

— Хорошо…

Они какое-то время помолчали, отхлебывая каждый из своей бутылки.

— Ты знаешь, — первым нарушил тишину Векел, — она ведь и гильдии здорово помогла… Одно письмо было адресовано Бриньольфу. Там, помимо заклинаний перемещения и прочего, была наводка на одно двемерское подземелье, где лежали нетронутые Глаза Фалмера… Два гигантских камня, каждый с мою голову, представь себе! Гильдия расквиталась с долгами и сейчас настолько богата, что даже от жирных заказов нос воротит.

— Понятно… — Бишоп почти не слушал трактирщика, развернул конверт печатью кверху и аккуратно разгладил.

— Еще одно…

— М? — промычал Бишоп, надеясь поскорей закончить этот разговор.

— Что произошло в ту ночь?