– Внимай мне, «Отцу ужаса», повелителю хаоса и владыке тьмы. Твоё ущербное сознание меня расценит как пустоту, бездну. Пускай, но я, моё естество и сама суть намного глубже. Я есть всё, ибо пустота повсюду. Я не смерть, ибо я та бездна, в которую ныряют ваши души, когда вы умираете. Я не разрушения, а всего лишь тот хаос, который вы несёте. Я есть Ситис.

После того, как имя силы, что с ним связалась, прозвучало, вся душа парня промёрзла до самых глубин от страха, ибо по сравнению с ним самые могущественные слуги зла – беззаботные и наидобрейшие дети. Он – бывший рыцарь и крестоносец, изгнавший скверну Люция, поборовший Рихарда систисопоклонника и не может пойти по пути, который ему предлагает эта тёмная сущность.

– Что тебе нужно? – робко и кротко вопросил Азариэль.

– Не мне, – холодным как лёд и грубым, словно речь дракона голосом начал Ситис. – Тебе нужно спасение Аквилы, и лекарство от одержимости. Я готов их предложить в обмен на одну услугу.

– Какую?

– Ты станешь моим глашатаем бездны и Герольдом Пустоты. Я хочу, чтобы моё влияние на этот мир не уменьшалось, а рвение и победа Даэдра может этому помешать. И твоей миссией станет это предотвратить. Ты понесёшь моё знамя и вобьёшь его в гнилое сердце Люция. Ты станешь воплощением меня в этом мире.

Ситис был краток. Владыка пустоты явно дал знать, чего он хочет и чего требует. Без прелюдий, длинных начал и помпезных речей. Отец ужаса знал, что хотел и осознавал, что предлагал.

Азариэль видел, как лезвие клинка вот–вот коснётся нежной шеи Аквилы и рассечёт его до крови, а от одержимости навряд ли получится избавиться. Всё просто взывало к тому, что бы стать герольдом самой пустоты. Но быть с Ситисом, это означает отвергнуть всё то, чему учили в Ордене, все те постулаты и священные принципы. Присягнуть на верность ему – отвергнуть весь свет, все клятвы и всё хорошее, что некогда было с Азариэлем. Он чувствует, что акт с этой тёмной сущностью пустоты сулит ему лишь страдания и гибель, но дружба с Аквилой, желание её спасти из-под лезвия, коснувшегося кожи, оказывается сильнее.

– Да, я с тобой, – кратко кинул Азариэль и был возращён к реальности.

После этих кратких слов клинок палача завершил путь, но он пошёл дальше, рассеяв воздух. На месте, где должна была стоять Аквила, зияла пустота, словно тут никогда девушка и не стояла.

Разъярённый воин, резко, полыхая от злобы, развернулся и метнул свой взгляд на Азариэля, который стоял в недоумении.

– Переродись во тьме, – шепнул Ситис и у Азариэля налитые свинцом веки сомкнулись, отчего он рухнул на землю, провалившись в глубокий сон, не воспринимая ничего, что развернулось за пределами его вернувшегося в здоровую целостность сознания.