Капитан отстегнул магазин и вставил новый. Ещё сорок патрон готовы к использованию и Данте всмотрелся в гравировку на оружии. «Seril» – выцарапано возле оптического прицела и эта надпись, созданная гвоздём напоминает ему ради кого он прежде всего сражается.

– Вперёд, – тихо сказал Данте и пошёл.

– Брат, – возле Данте встал Яго. – С тобой всё в порядке? Ты что-то не совсем в порядке.

Данте ничего не ответил, на маске, покрывшей лицо нет ничего, чтобы говорило о его состоянии, но под ней в глазах можно было бы увидеть страшную скорбь.

Идя через улицы города, отряд быстро вышел на большую площадь, где нет никого. Только ветер гуляет по большим пространствам, где нет ничего, кроме огромного трёхъярусного фонтана посреди площади. Но вот издали показался отряд, который довольно быстро приближается.

– Занять оборонительные позиции возле фонтана! – приказал Данте смотря на серое выцветшее строение, посреди такой же монохромной площади.

Квадратная форма произведения архитектурного искусства стала идеальным для укрытия, и воины примкнули через пару минут к бетонным перегородкам. Второй отряд, приближающийся со стороны врага, шёл более медленно, размеренно, но всё же подошёл, только вот не стал открывать огонь, вместо этого раздалась речь на непонятном для Данте языке:

– Ну что, ратники супротивные, будем молвить, коли язык наш разумеете?

– Проклятье, – выругался Комаров и встал из-за укрытия. – Иван Борисович, командир сибирских гренадёров, уничтоженной Сибирской Федерации.

С другой стороны, по фонтан сорок фигур – рослых мужчин, бородатых и облачённых в тяжёлые «латы», под которыми бело-зелёные кафтаны. А среди них возвышается мужик с чёрными волосами и густой бородой. Бронёй его стала техно-кираса, с толстым зерцальным диском, со снежинистой гравировкой. Остроносые алые сапоги и щитки до колен покрыли ноги вместе с доспешной юбкой. Только одна рука его представлена не плотью, а куском металла, вокруг которого вьются провода.

Данте узнал его – он бился с ним в развалинах городка далеко на севере и весьма удивился от того, что он сумел выжить.

– Ничего, мы ещё возьмём свое. Народная воля…

– Что тебе нужно!? – оборвал его капитан.

– Мы разумели, что кто-то здесь попробует идти и послали меня, дабы я вам нёс глаголы их. Всё просто. Новые начальства сие земель имеют устремление души такое: вы уходите прочь отсюда и остаётесь живы.

– Хм, – прорычал Комаров и опустил руку в карман.

– Скажи, Комар, что же сталось с твоими сродниками, когда мы в Москве лютовали? То будет и со сродниками тех людей, если они не отступят, – воин взялся за саблю и с лязгом её обнажил, обведя всех воителей Рейха. – Решайся, покуда мы не стали ратовать. Вот моё слово: идите отседова и будите иметь живот до момента смертии.