– Да, это я, – спокойно, будто сдерживаясь, ответил Главный Лорд.

– Ну, тогда приятно познакомиться, надеюсь, наше сотрудничество принесёт нам большую выгоду, – с улыбкой произнёс гость.

– А вы можете представиться? – сухо спросил глава всего правительства.

– Ох, конечно. Я главный представитель и по совместительству член совета директоров Корпорации, Южный Поток Магнус…

– Стоп, – резко прервал глава говорившего. – В нашем деле имена не называют.

– Почему? – Изумлённо спросил представитель корпорации.

– Не стоит. Хоть до того, чтобы установить камеры видеонаблюдения в каждый дом, наш Канцлер ещё не дошёл, однако он думал это осуществить, но всё–таки даже и у стен есть свои уши.

– То есть я не могу говорить, что думаю или что хочу? – С ещё большим удивлением спросил Магнус.

– За вас здесь думает Канцлер.… Как он думает, так должны думать и вы, а хотеть вы не можете. Вы должны делать, что понадобится нашему государству. – Сухо ответил Лорд–Магистрариус.

– Дикость, – с отвращением выложил Магнус.

– Ну не начинайте. – С явным протестом сказал глава правительства. – У вас тоже есть, ряд крайне необычных вещей, критиковать которые строго запрещено.

– Так мы защищаем свободу.

Лорд–Магистрариус удивился. Защищать свободу, запрещая при этом критиковать вещи, за которые в консервативном Рейхе отправят в Великую Пустошь.

– Ладно, мы тут собрались не ради спора, но прежде чем мы начнём переговоры, я хочу уточнить одну очень важную вещь.

– Конечно.

– Вы прошли по городу тем маршрутом, который я рекомендовал?

– Да, а почему я должен так пройти?

– Во–первых, такой стиль одежды, который у вас, не принят у нас в государстве и скорее всего ваше появление на улице вызовет у горожан неподдельный шок и они сообщат уличным комиссарам. Во–вторых, что бы избежать большинства камер, полицейских и уличных комиссаров, которые бы вас и задержали. – Снова так же сухо сказал Главный Лорд.

– Меня могли за стиль моей одежды арестовать?! – негодуя, воспалил Магнус. – За что?

– Ну, как считает Канцлер и его приспешники, ваша одежда противоречит ультраконсервативным взглядам на моральный аспект Рейха.