Как только парень обратил свой взор, на него посмотрели два карих глаза, в которых отразилась вся суть ликования души. Похожие на топазы, они так и лучились радостью, захлёстывающую душу парня. Только одни зеницы, их тёплый взгляд, для мужчины стоили больше чем весь город, в котором они гуляли. Накрашенные губы вновь разверзлись, неся упоительный голос:

– Эрнест, может, ответишь? – И кинув взгляд по сторонам, девушка шутливо и игриво добавила. – Если ты так будешь смотреть на меня, тебя арестует Феминистский Патруль.

– Да мне всё равно. – На выдохе ответил Эрнест. – Эбигейл, если бы ты знала, что только взгляд твоих глаз стоит больше чем всё состояние Аристократического Двора. – И кинув руку в сторону огромного возвышающегося над всеми постройками, дворца с золотыми конусными крышами и флагами, сплетёнными из нитей серебра, меди и бронзы. – Для меня ты ценнее, чем весь этот дворец.

На лице дамы расцвела непроизвольная улыбка.

– Эрнест, ты так мил.

Но внезапно прозвучал громкий хлопок, и раздалась вспышка света, сопровождаемая громким и надменным голосом:

– Так стоп мотор! Отснято!

Вокруг прекрасной пары забегала киносъемочная жизнь. Облачённые в несуразные одежды операторы убирали оборудование со съёмочной площадки. Всю кампанию по съёмки стали моментально сворачивать. Пара человек даже столкнулась, когда перетаскивали аппаратуру в автобус.

– Если сломаете что-нибудь, вырежу из вас органы и продам! Тупые вы животные! – Звучал такой же надменный голос.

Эрнест, Эбигейл отстранились от общего действия, заняв место на самом краю съёмочной площадки. Мужчина, никогда не бывав в городе, направил взор на площадь и стал её рассматривать.

Везде и всюду расхаживали граждане, облачённые преимущественно в арлекинские костюмы венецианской республики или иного государства Нового Времени, или как его называли историки Либеральной Капиталистической Республики – «Время возрождение первобытного либерализма».

– Так, теперь вы!

Пара обернулась, Калгар прекратил созерцание прекрасного и посмотрел в сторону, ища источник звука. К Эбигейл и Эрнесту спешно подходил высокий человек, с обритой головой, похожий на «байкера» словно сошедший с картинок из учебника по истории.

– Да-да, наши актёришки.

– Что вам надобно? – Вежливо задал вопрос Эрнест.

– Отдать вам гонорар. – Хищно посмотрев, злобно сказал мужчина грубым и ржавым голосом. – Вы отлично сыграли. Теперь кампании Культа Конституции, Общества по Притеснению Государства и Комитета по Установлению Анти-гетеросексуальной Свободы пойдут с двойным рвением.